Бумер-2: Клетка для кота - Троицкий Андрей

На первой карточке Дашка стоит спиной к камере, из одежды на ней только полупрозрачные трусики и бюстгальтер. Воскресенский, мило улыбаясь, встал перед уже разобранной кроватью и пялит на Дашку выпученные глаза. Московский гость облачен в темный костюм и галстук. На втором снимке Дашка вполоборота к камере. Воскресенский уже присел на кровать, пиджака на нем нет, он тянет узел галстука, стараясь поскорее освободиться от одежды.

На третьей карточке Воскресенский уже скинул костюм, оставшись в майке с короткими рукавами. Он, сидя на постели, расшнуровывает ботинки, видимо очень торопится. Морда налилась, на лбу вздулась синяя жилка. Дашка стоит ближе к любовнику, готовая упасть в объятья сильного мужчины, как только он разденется. На последней карточке Воскресенский лежит на кровати, прикрывшись ватным одеялом, и протягивает руки к Дашке, мол, давай сюда, чего ты ждешь? С этой карточкой вышла накладка, Дашка, торопясь на работу в "Ветерок", не успела заретушировать ботинки Воскресенского. Они торчали из-под скомканного одеяла. Получилось, что кандидат залез в постель в обуви.

Парамонов долго пялился на снимки и, наконец, спросил:

– А почему на этом снимке он в ботинках? Как-то странно... В ботинках в постели...

– В то время у него грибок стопы развился, – Дашка уже придумала объяснение. – В бане инфекцию подцепил. И я его попросила обувь не снимать. Сама боялась заразиться этой гадостью. Я очень брезгливая.

– Понятно. Тебе сколько лет? – его голос дрогнул от волнения.

До Парамонова, наконец, дошло, что за карточки попали ему в руки. Это же сто кило динамита, а не карточки.

– Восемнадцать будет, – соврала Дашка, – в конце года.

– Только будет, – кивнул Парамонов. – Это хорошо. Как ты сделала фотографии?

– Спрятала камеру в стенке, за посудой. Только объектив торчал. У фотоаппарата есть пульт дистанционного управления. Я стояла спиной к камере, там это видно. И пока он раздевался, нажимала кнопку. Все очень просто. Когда стала ложиться, бросила пульт под кровать.

– А снимков, где вы оба голяком у тебя нет?

– Он свет выключал. В темноте снимков не сделаешь. А что, эти плохие?

– Нормальные, – кивнул Парамонов. – Очень даже ничего. Где вы познакомились? И где вы встречались?

– Познакомились в гостинице "Светоч". Это еще во время его первого приезда в город. Там у меня подружка работает. Я как раз с ней разговаривала, стояли у стойки дежурного, а Воскресенский вниз по лестнице спускался. Положил на меня глаз. Это я сразу просекла. В смысле, просекла, что понравилась ему. Воскресенский от молоденьких балдеет, от лолиток. Ну, слово за слово. Пригласил меня в ресторан. А потом...

– Что потом? – Парамонов подался вперед. – Что было потом?

– Ну, в гостинице он не хотел, – Дашка, изображая смущение, опустила взгляд. – Там людей посторонних много, соглядатаев. Слухи поползут и все такое. Мы поехали в дом моей тетки. Она в отъезде была. Так у нас все и началось. А потом мне пришла идея в голову его сфотографировать. Так, на всякий случай. В жизни все бывает: так мама говорит. А я маму слушаю.

– Он тебе деньги давал?

– Ни копейки, – покачала головой Дашка. – Он только обещал, что когда станет мэром, меня не забудет. На такую работу устроит, где деньги можно лопатой грести. И в потолок плевать. Он все время повторял: ты держись за меня, не пропадешь. И еще спрашивал: у тебя мешки дома есть?

– Какие еще мешки? – насторожился Парамонов.

– Вот и я его тоже спрашивала, какие, мол, мешки. А он говорит: мешки, чтобы деньги в них складывать. Ты обязательно запасись, мешки тебе пригодятся. Такую я тебе работенку найду, что о мешках только и думать будешь. Столько денег привалит.

– Отлично, отлично, – Парамонов потер ладони, будто у него замерзли руки. – Просто чудно. А жениться он не обещал?

– Обещал. Сказал: как только изберут, со своей грымзой разведусь. И с тобой заяву подадим. Врал, конечно. Я понимала, что врал. Но все равно надеялась. А сейчас он перестал звонить. Избегает встреч. Бросает трубку, когда я набираю. Словом, обманул. Наверное, другую женщину нашел. То есть девочку. Дур вроде меня много.

Дашка довольно правдоподобно всхлипнула и потерла кулаками сухие глаза.

– Не такая ты дура, раз фотографии сделала, – ответил Парамонов. – Сколько хочешь за свои карточки?

– Тридцать тысяч баксов, – потупив взгляд, ответила Дашка.

Последовало минутное молчание.