Крестный отец - Пьюзо Марио

Клеменца подошел к сейфу, который стоял в спальне, открыл его и, вынув пистолет, дал его Лампоне.

— Пользуйся только им, — сказал он. — Никогда в жизни не обнаружить, кому он принадлежит. Оставь его в машине вместе с Пауло. После этой работы возьми жену и детей и отправляйся отдыхать во Флориду. Пока трать свои деньги, я тебе потом верну. Отдыхай. Загорай на солнце. Поселись в гостинице семейства в Майами-Бич, чтобы я знал, где найти тебя в случае необходимости.

Жена Клеменца постучала в дверь спальни и сказала, что приехал Пауло Гатто. Он ждет на стоянке автомобилей. Клеменца пошел впереди, а Лампоне за ним. С выражением недовольства на лице. Клеменца сел в автомобиль и еле слышно буркнул Гатто «здравствуй». Он посмотрел на часы, будто желая убедиться, что Гатто опоздал.

Человек с беличьей головкой внимательно посмотрел на Клеменца, будто желая найти ключ к разгадке столь странной ситуации. Он немного отпрянул, увидев, что Лампоне сел за его спиной, и сказал:

— Рокко, сядь с другой стороны. Ты заслоняешь мне заднее стекло.

Лампоне послушно подвинулся и сел сзади Клеменца. Просьбу Пауло он воспринял очень естественно.

Клеменца с кислой миной на лице обратился к Гатто:

— Черт бы побрал этого Сонни, он начинает трусить и думает о матрацах. Мы должны подыскать место на Вест-сайде. Вы с Рокко должны будете обставить квартиру до того, как возникнет необходимость в ней. Тебе известно подходящее место?

Как он и ожидал, в глазах Гатто загорелся огонек. Он проглотил приманку. Все его мысли были заняты теперь тем, насколько ценной окажется подобная информация для Солоццо, и он забыл о возможной опасности. Лампоне тоже отлично справлялся со своей ролью: он развалился на сиденьи и равнодушно взирал на прохожих. Клеменца поздравил себя с отличным выбором.

Гатто пожал плечами:

— Я должен подумать об этом, — сказал он.

— Думай, пока едешь, — пробурчал Клеменца. — Я хочу быть сегодня в Нью-Йорке.

Пауло был первоклассным водителем, а движение в ранние послеобеденные часы было не слишком оживленным, так что до города они добрались еще до наступления сумерек. В машине обошлись без пустой болтовни. Клеменца приказал Пауло ехать к холму Вашингтона. Проводив взглядом несколько зданий, он приказал Пауло остановиться у Артур-авеню и ждать. Рокко Лампоне тоже остался в машине. Клеменца вошел в ресторан «Вера Марио», заказал телятину с салатом и с аппетитом съел все, время от времени здороваясь со знакомыми. Спустя час он прошел несколько улиц и снова оказался возле машины. Гатто и Лампоне ждали его.

— Дерьмо, — сказал он. — Они хотят, чтобы мы вернулись в Лонг-Бич. У них есть для нас другая работа. Сонни говорит, что матрацы можно отложить. Рокко, ты ведь живешь в Сити, мы можем подбросить тебя.

— Моя машина стоит возле твоего дома, — тихо сказал Рокко. — И моей старухе она понадобится с самого утра.

— А, верно, — сказал Клеменца. — Значит, тебе придется поехать с нами.

По дороге в Лонг-Бич не было снова не произнесено ни слова. Недалеко от въезда в город Клеменца вдруг сказал:

— Пауло, останови, не могу больше сдержаться.

Гатто долгое время работал вместе с жирным капорегиме и знал, что у того слабый мочевой пузырь. С подобной просьбой он обращался к нему довольно часто. Гатто съехал на обочину и остановил машину возле дороги, которая вела к болоту. Клеменца вышел из машины и направился к кустам. Ему и в самом деле пора было опорожнить мочевой пузырь. Влезая в машину, Клеменца оглядел дорогу быстрым взглядом. Шоссе было погружено во мрак, не было видно ни одного огня.

Через секунду машину потряс выстрел. Пауло Гатто подпрыгнул, рухнул на руль, а потом медленно сполз на сиденье. Клеменца быстро отодвинулся, чтобы не запачкаться в крови.

Рокко Лампоне выскочил на шоссе и далеко в болото швырнул пистолет. Вместе с Клеменца они быстро прошагали к машине, которая была спрятана недалеко от этого места, и забрались в нее. Лампоне пошарил под сиденьем и нашел оставленный для них ключ. Он завел мотор и отвез Клеменца домой. Возвратился он по автостраде Джонс-Бич, въехал в город Морик, а потом по Мидбрук-паквей добрался до Нозерн-Стейт-паквей. Он ехал по этой автостраде до Лонг-Айленда, пересек Вайтстоун-бридж и через Бронкс въехал домой, в Манхэттен.

В ночь перед покушением на дона Корлеоне самый верный, сильный и страшный его оруженосец готовился к встрече с врагом. Лука Брази впервые встретился с представителями Солоццо два месяца назад. Он сделал это по приказу самого дона Корлеоне. Ему пришлось посетить несколько ночных клубов, находящихся во владении семейства Татаглия и войти в связь с одной из самых известных «телефонных девушек». В постели он часто ворчал, что семейство Корлеоне ставит ему палки в колеса и не оценивает его по достоинству. Через неделю после начала этой связи к Луке обратился Бруно Татаглия, директор ночного клуба. Бруно был младшим сыном Татаглия и, казалось, не был связан с сетью публичных домов, принадлежавших семейству. Но его ночной клуб славился длинноногими танцовщицами и был первой школой для многих пьяниц города.

Во время первой встречи Татаглия прямо предложил Брази стать «боксерской перчаткой» семейства. Флирт продолжался почти месяц. Лука играл роль влюбленного в красивую и молодую девушку, Бруно Татаглия — роль бизнесмена, старающегося отбить у конкурента способного работника. Во время одной из встреч Лука сделал вид, что его уговорили и сказал:

— Одно должно быть ясно. Я никогда не пойду против крестного отца. Я уважаю дона Корлеоне, и понимаю, что он вынужден в делах отдать предпочтение своим сыновьям, а не мне.

Бруно Татаглия был представителем нового поколения и питал отвращение к таким гордецам, как Лука Брази, дон Корлеоне и его собственный отец. Он ответил:

— Мой отец и не ждал, что ты пойдешь против Корлеоне. С какой стати? Все ладят со всеми. Не то, что в прежние времена. Просто если ты ищешь место, я готов передать это отцу. В наших делах всегда требуется человек вроде тебя. Это дело тяжелое, и только с такими людьми, как ты, все идет гладко. Сообщи мне, если примешь решение.

Лука пожал плечами.

— Я и сейчас не в таком уж плохом месте.

Лука должен был показать, что он знает об операции с наркотиками и ожидаемых прибылях и хочет получить кусок этого пирога вне связи с семейством Корлеоне. Тогда он сумеет выведать планы Турка, если у него вообще имеются планы. Например, собирается ли он наступить на мозоли Корлеоне? Прождав безрезультатно два месяца, Лука сообщил дону, что Солоццо, видимо, не собирается мстить. Дон приказал ему продолжать вести наблюдение, но не пытался оказывать давление.

Незадолго до покушения на дона Корлеоне Лука Брази зашел в ночной клуб. Бруно Татаглия присел к его столику:

— Один из моих друзей хочет с тобой говорить, — сказал он.

— Приведи его сюда, — сказал Лука. — Я готов говорить с любым из твоих друзей.

— Нет, — ответил Бруно. — Он хочет говорить с тобой с глазу на глаз.

— Кто это? — спросил Лука.

— Просто мой друг, — сказал Бруно Татаглия. — Он хочет предложить тебе кое-что. Сможешь встретиться с ним сегодня ночью?

— Конечно, — сказал Лука. — Когда и где?

— Клуб закрывается в четыре утра, — мягким голосом сказал Татаглия. — Почему бы вам не встретиться здесь же в то время, когда официанты убирают столы?

Да, им известны его привычки, — подумал Лука. Они его проверили. Он обычно просыпался в три-четыре часа дня, обедал, потом играл в карты с друзьями из семейства или шел к своим девицам. Иногда смотрел в полночь кино, а потом отправлялся пропустить рюмочку в один из ночных клубов. Никогда он не шел спать перед рассветом. Поэтому предложение встретиться в четыре часа утра было не столь необычным, как это могло показаться на первый взгляд.

— Конечно, конечно, — сказал он. — Я вернусь сюда к четырем утра.

Он вышел из клуба и поймал такси, которое отвезло его в меблированную комнату на десятой авеню. Он жил у своих дальних родственников. Две его комнаты были отделены от остальных комнат квартиры особой дверью. Такой порядок пришелся ему по вкусу, так как, с одной стороны, создавалась иллюзия семейной жизни, а с другой — он был защищен от неожиданного нападения.

«Хитрый лис Солоццо собирается сегодня обнажить свой волосатый хвост, — подумал Лука. — Если дела зайдут далеко, это может превратится в великолепный рождественский подарок дону». В комнате Лука вынул из чемодана пуленепробиваемый жилет, потом разделся, натянул жилет поверх шерстяной Майки и снова надел рубашку и пиджак. Подумал о том, что, может быть, стоит позвонить дону в Лонг-Бич и рассказать о последних событиях, но он знал, что дон никогда ни с кем не разговаривает по телефону, и к тому же о задании, которое Лука получил, никто не знал — даже Хаген и Сонни. Лука всегда носил при себе пистолет. У него было специальное разрешение на ношение оружия — самое дорогое, когда-либо и где-либо выданное полицией. Оно обошлось ему в десять тысяч долларов, но зато спасало от ареста во время обыска. Будучи одним из руководителей оперативной части семейного дела, Лука очень ценил пистолет. Но сегодня ночью ему нужен был «надежный» пистолет. Чтобы не могли узнать, кому он принадлежит.