Здравствуй, Мурка, и прощай! - Колычев Владимир

– В Мытищи.

– Не ближний свет.

– Но и не самый дальний, – отрезал он.

– Похоже, у меня нет выбора?

– Угадала.

– Владислав, ты меня волнуешь, – жеманно улыбнулась она.

А ведь он в самом деле ее волновал. Она даже сравнила его с предателем Капроном и подлецом Игнатом. Первый ей просто нравился, а второго она, можно сказать, любила. Так вот, Владислав занимал в ее глазах промежуточное положение. Не по моральным качествам, а по силе обаяния. Словом, ей совсем не противно было представить себя в его постели. А почему нет? Должен же быть у нее мужчина. Но, увы, ничего у них не выйдет. Как бы ни нравился ей Владислав, прежде всего она воспринимала его как лоха, которого предстояло обуть в лапти.

Садовое кольцо, проспект Мира, Ярославское шоссе, Мытищи... Через час они были на месте. Владислав загнал машину во двор не очень большого, но изящного дома из красного кирпича. Прекрасное место. Огромный двор с роскошным вишневым садом, на противоположной стороне улицы решетчатая ограда, за которой начинался заповедный лес.

– Неплохо ты устроился, – заметила она. И тут же съязвила: – Жена, наверное, рада?

– Я не женат. Чего и тебе желаю.

– Как я могу быть женатой?

– Но у тебя может быть муж, – настороженно посмотрел на нее Владислав.

– Муж объелся груш... Мой муж – это моя свобода.

– Тебе нравится быть свободной?

– Мог бы и не спрашивать.

Изнутри дом не произвел на Марину особого впечатления. Новомодная отделка комнат заслуживала внимания, но катастрофически не хватало мебели. Кухня более или менее обставлена, в каминном зале только диван и два кресла, ну еще журнальный столик. Больше ничего. Даже занавесок на окнах не было.

– С домом только весной управился, – в оправдание сказал Владислав. – Обставиться еще не успел.

– Еще успеешь, дело молодое.

– Да какое уж молодое, тридцать семь лет на носу. Хотя ты права, умирать еще рано. Я, можно сказать, только жить начинаю.

– За это не грех выпить, – улыбнулась Марина.

Она постаралась скрыть свое разочарование. Владислав сейчас весь в делах. Дом только что построил, решает проблему с обстановкой. Очень маленькая вероятность, что у него есть свободная сумма денег, на которую его можно было бы поиметь. Но попытка, как говорится, не пытка.

– Выпьем.

Он принес с кухни бутылку армянского коньяка. Наполнил фужеры.

– А лимон есть? – спросила она.

– Да, должен быть.

Он снова отправился на кухню. Марина воспользовалась моментом и сыпнула в бокал клофелинчику. Подло. Но Мурка так не считает.

Они выпили. Владислава слегка повело.

– Ты необыкновенная женщина, – сказал он.

– Я знаю, – лукаво улыбнулась Марина.

– Честно скажу, за проститутку тебя принял. За дорогую, валютную. Да ты и сама масла в огонь подливала.

– Хочешь узнать, сколько я за ночь беру? Или тебе одного часа хватит?

– Ну зачем ты так?

Он поднял с блюдца дольку лимона, положил на язык. Но и без этого у него была кислая мина на лице.

– Боюсь тебя разочаровать. Я вовсе не проститутка.

– Я знаю.

– И не шлюха. Боюсь, что тебе ничего не светит. Спать будем по разным кроватям. Надеюсь, ты меня не выгонишь? Поздно уже, да и сама я отсюда не выберусь – заблужусь.

– У меня одна кровать. Но я себе на полу постелю.

– Что, и приставать не будешь?

– Нет.

– Какой ты благородный! – ехидно усмехнулась она. – Небось сидишь и злишься. И чего, думаешь, эта дрянь целку из себя корчит?

– Не думаю, – мотнул он головой. – Я знал, что у нас ничего не получится.

– Давай заливай...

– Нет, в самом деле. Вульгарная ты. Но только снаружи. Глаза-то у тебя, извини за выражение, не блядские. Хотя и целомудрием вроде бы не пахнет. Мне кажется, ты просто очень несчастная девушка. Что-то пытаешься себе доказать.

– За выражение прощаю. А за икру, которую ты передо мной мечешь, нет.

– Откуда такие слова?

– Из зоны. Да, дорогой мой, я сидела. Неважно, за что.

Марина думала, что Владислав занервничает. Но ничуть не бывало. Он даже обрадовался. Идиот.

– Ты не поверишь, но я так почему-то и подумал!

– Не поверю. Какого ж ты черта меня к себе притащил?

– Но ты же не воровка. Мне кажется, ты случайно оступилась.

– А может, меня вообще невинно осудили?

– Очень может быть. Нравишься ты мне, Юля. Очень нравишься. Необычная ты. И хорошая. Самой себе ты кажешься плохой. И мне пытаешься доказать это. Но ты хорошая. Возможно, ты даже не знаешь, какая ты хорошая.

– А вот возьму и обчищу тебя до нитки! Тогда ты узнаешь, какая я хорошая!

С одной стороны, Владислав напоминал ей зоновского замполита с его штампованными моралями. За это она готова была его придушить. А с другой – его слова шли от души. Он действительно верил ей. Она действительно нравилась ему. Она видела, что это так. И сама тянулась к нему. Хотя ни на секунду не забывала о том, зачем он ей нужен.

Марина очень хотела разозлить его. Хотела, чтобы он набросился на нее, хотя бы попытался ее изнасиловать. Это бы дало не только Мурке, но и ей самой полное моральное право наказать его за это.

– Тебе показать, где я деньги держу? – обезоруживающе улыбнулся Владислав.

– Покажи, – сказала она и нервно закусила губу.

Что-то не то с ней творится. И куда только уверенность в своей правоте подевалась?

– Так, сейчас...

В этот момент действие клофелина достигло своего апогея. Владислав с трудом поднялся с кресла, сделал шаг к выходной двери, но его сильно повело в сторону. Голова безвольно висит на груди, глаза полузакрыты, на лице страдальческое выражение. Еще чуть-чуть, и он упадет. Марина подхватила его, помогла лечь на диван.

– Что-то я сегодня устал, – вытягивая ноги, еле слышно пробормотал Владислав. – Подожди немного... Только не уходи...

Он заснул.

Марина опустилась в кресло, зажгла сигарету, жадно затянулась. Если Владислав не блефовал, где-то в доме у него находится тайник. У нее нюх на деньги. Уж за ночь она точно отыщет схрон. Но что-то не хотелось уже продолжать начатое. Нехорошо как-то: он с ней по-человечески, а она по-скотски...

И все же она взялась за дело.

Владислав не отличался оригинальностью идей. Деньги Марина нашла в сортире. Запаковал сбережения в герметичный пакет и закрепил на дне унитазного бачка.

А денег было немало. Восемнадцать тысяч долларов. Не самая большая сумма из тех, которые она поимела за последние полтора месяца. Но все же очень неплохо...

В бумажнике она обнаружила еще полторы тысячи зеленью и около пятидесяти тысяч в рублях. Деньги она вытаскивать не стала. Только визитку забрала. Положила бумажник на стол. Рядом лег мокрый, так и не распечатанный пакет с деньгами. Марина немного подумала, нашла бумагу-ручку, черкнула всего одну строчку: «Владик, не будь лохом! Юля».

Из дома она выходила с пустыми руками. Глупо, но честно...

Тощего очкарика трясло как в лихорадке. В боксе тепло, светло, а его колотит. Страшно чуваку. Нутром чует, что живым он отсюда не выйдет. В одной руке у него алмаз, в другой – лупа. Пытается выяснить, фальшивку ему подсунули или нет. Алмазы настоящие, с якутских приисков. Но если б даже это была липа, очкарик мог бы и не признать это. Руки трясутся, в голове сумбур. И желание как можно скорее убраться подальше отсюда. Но, увы, Жора его не отпустит.

Наконец эксперт закончил мучительную для него работу. Выдал заключение.

– Все в порядке.

Потянулось мучительное для него ожидание.

– Кто бы сомневался, – ухмыльнулся Жора. – Я ж говорил, у нас все на мази.

– Доверяй, но проверяй, – натянуто и скупо улыбнулся мощного вида парнишка.

В отличие от очкарика он держался куда спокойней. Хотя и он напряжен. Шутка ли, кучка алмазов в обмен на триста тысяч долларов. Жора бы за такие деньги и мать родную прирезал. А тут какие-то леваки из Калининграда. Уже навар наперед считают. Ха! Нашли лохов.

Даже здесь, в Москве, эти камушки можно было бы в два раза дороже толкнуть. А Жора их, считай, вполцены отдал. Калининград город особый, типа, окно в Европу. Там алмазы можно в бриллианты превратить, и уже за миллионы за бугор толкнуть... Но Пахан никогда не был лохом. И хорошо знает, зачем он на сделку с калининградскими леваками пошел. И Жора это знает, потому и держит под курткой взведенный пистолет. «Волына» с глушителем, но у него все предусмотрено – на линию огня она выйдет гладко, ни за что не зацепится.

– Это верно, – кивнул он. – Проверять надо...

Он открыл «дипломат» с деньгами. Наугад вытащил упаковку, выдернул из нее сотенную купюру, посветил на нее люминесцентным фонариком. Все в порядке.

Упаковку он бросил обратно в кейс. А купюру правой рукой направил к себе в левый карман. Типа, себе хочет присвоить. Типа, маленькая, почти что невинная слабость. Но купюра прошла мимо кармана. Потому что Жора выпустил ее из пальцев. И рука слегка изменила направление. Нырнула под полу куртки, плотно обжала рукоять пистолета. Рывок... Выстрел, второй... Бамбук тоже выстрелил. И Ушастик не облажался...