Присягнувшие Тьме - Гранже Жан-Кристоф

Тело возле монастыря. Женщина, умиравшая несколько раз. Убитая девочка. Подозрение в детоубийстве. В подобном деле без дьявола не обошлось. Я вернулся к факту, который не вязался с остальными:

– Если вас так интересует этот случай, почему вы больше о нем не писали? Почему об этом больше никто не опубликовал ни слова?

– Не было никакой информации.

– Но подобная секретность уже сама по себе сенсация. По крайней мере, сюжет для статьи.

– Нам были даны указания.

– Что за указания?

– Поскольку сказать нечего, то не стоит ворошить дерьмо. Для региона это плохо. Сартуи находится в семи километрах от реки Ду. Представьте себе: в самый разгар туристического сезона пойдут слухи, что река кишмя кишит трупами!

Я перешел на «ты»:

– Как тебя зовут?

– Жоель. Жоель Шапиро.

– Тебе сколько лет?

– Двадцать два года.

– Думаю, мне надо тебя повидать, Жоель. В любом случае туристический сезон уже закончился.

На набережной Орфевр меня ждал привычный ворох бумаг. Протоколы, отчеты, телеграммы, обзоры прессы…

Я швырнул всю эту кипу на письменный стол, сел и первым делом завернул в кусок замши пистолеты Дуду, потом спрятал их в один из ящиков, запиравшихся на ключ. Затем по служебному телефону позвонил Лоре, чтобы извиниться за то, что так быстро ушел после мессы. Сказав обычные банальности, я, немного поколебавшись, прошептал в трубку:

– Еще я хотел тебе сказать… Я разузнал о поездках Люка.

– И что?

– Там не было женщины. По крайней мере, в том смысле, в котором ты думаешь.

– Ты уверен?

– Вполне. Я тебе еще позвоню.

Я положил трубку, не зная, успокоил ли я задетое женское самолюбие или усугубил горе супруги. Листая текущие документы, я обнаружил записку Маласпе об образке Люка. Дешевая безделушка. Значит, для Люка архангел Михаил был важен как символ.

Затем я наткнулся на рапорт Мейера о подозреваемом в убийстве в Ле-Пере. Цыган Калдераш. Я проглядел текст – отличная работа. Будет что представить Дюмайе в доказательство того, что следствие продвигается.

Я позвонил Фуко и попросил зайти за своим мобильником. Потом позвонил Свендсену, хотел узнать, удалось ли ему продвинуться в изучении снимков, найденных у Люка. Он прервал меня на полуслове:

– Все они получены с помощью петскана. Это прибор, позволяющий следить за работой человеческого мозга в реальном времени. Снимки сделаны в отделении ядерной медицины Национальной лаборатории Брукхэвена, известном исследовательском центре в Нью-Джерси.

– В данном случае о какой мозговой деятельности идет речь?

– Судя по всему, объектами были больные во время припадка. То есть буйные шизофреники.

– Преступники?

– Во всяком случае, буйнопомешанные.

Так я и думал. В Средние века о присутствии дьявола свидетельствовали горгульи, а в XXI веке – органические повреждения мозга, делающие человека убийцей.

Свендсен продолжал:

– Я нашел и другие сведения. У этих больных наблюдались также физические изменения, связанные с шизофренией: ненормально широкая верхняя часть туловища, асимметричное лицо, выраженный волосяной покров… Как будто бы психическое заболевание изменяло их тела. Нечто вроде мистера Хайда…

Я догадывался, чем могли заинтересовать Люка подобные мутации. Зло настолько завладело этими существами, что исказило их внешность. Про́клятые души наших дней. Я уже заканчивал разговор со Свендсеном, когда в моей берлоге появился Фуко.

– Спасибо, – сказал я ему, отдавая мобильный.

– Свой-то нашел?

– Все в порядке. Как твои успехи?

– Из любопытства я проверил, вел ли Ларфауи дела в Безансоне. Глухо.

– А что со счетами?

– Я все получил, но не нашел никаких зацепок. Ни в банковских счетах Люка, ни в телефонных распечатках нет ничего подозрительного. Все исходящие звонки, даже из дома, касаются только работы. Но нет ни одного звонка в Безансон. На мой взгляд, он пользовался другим абонентским номером. Так часто делают неверные мужья, и…

– Ладно. Поройся еще в делишках Ларфауи. Узнай, что он поставлял помимо своего пойла.

Я не терял надежды нащупать в этом деле нить, которая так или иначе свяжет дело Ларфауи со всем остальным. В конечном итоге убийцей кабила якобы был священник. А этот след тоже мог вести к дьяволу…

– А мейлы в Unital6?

– Ребята из ассоциации перевернули все вверх дном. Клянутся, что ничего не получали!

Но мне же эти сообщения не приснились: Люк их действительно посылал. Я решил отложить это до лучших времен.

– Где список участников конференции, посвященной дьяволу?

– Вот.

Я пробежал глазами столбцы имен: священники, психиатры, социологи – сплошь итальянцы. На первый взгляд ни одно имя не вызывало у меня никаких ассоциаций.

– Отлично, – сказал я, убирая список. – И вот еще что: сегодня я уезжаю.

– Куда?

– По личным делам. Ты остаешься за меня.

– Надолго?

– На несколько дней.

– Ты будешь доступен по мобильному?

– Не беспокойся.

– Действительно доступен?

– Я буду принимать сообщения.

– А ты уже говорил с Дюмайе о своей отлучке?

– Сейчас скажу.

– Как там Люк?

– Без изменений. Пока больше ничего нельзя сделать. – Я помедлил, потом добавил: – Но там, куда я еду, я буду рядом с ним.

Мой лейтенант слегка встряхнул кудрями. Он не понимал.

– Я тебе позвоню, – улыбнулся я.

Подождав, пока закроется дверь, я взял составленный Мейером рапорт и направился в кабинет Натали Дюмайе.

– Хорошо, что вы пришли, – сказала она, завидев меня. – Сорок восемь часов истекли.

Я положил перед ней рапорт.

– Это по убийству в Ле-Пере.

– А остальное?

Я закрыл дверь, сел напротив и стал рассказывать. Про убийство Ларфауи, про его махинации. Назвал имена Дуду, Жонка, Шевийа. Все замазаны по уши. Я скрыл только потворство Люка и его привычку манипулировать людьми.

– Пусть Наркотдел сам за собой подтирает, – сказала она в заключение. – У каждого свое дерьмо.

– Я обещал Дуду, что вы посодействуете.

– С какой стати?

– Он сообщил мне кое-что… важное.

– То, что творится в Наркотделе, нас не касается.

– Но вы ведь можете позвонить Левен-Паю, связаться с Кондансо, направить «быков» по другому следу.

– По какому следу?

– Люк занимался убийством Ларфауи. Вы можете сбить их с толку разговорами о проникновении в среду поставщиков. Поманите их лакомым куском.

Она заморозила меня своим прозрачным взглядом:

– А сведения Дуду того стоят?

– Возможно, речь идет о причине самоубийства Люка. По крайней мере, о том самом деле, которым он занимался до последней минуты.

– Что за дело?

– Убийство в Юра. Сегодня четверг. Дайте мне времени до понедельника.

– И речи быть не может. Я и так пошла вам навстречу, Дюрей. Теперь возвращайтесь к своей работе.

– Тогда предоставьте мне отпуск.

– Вы забыли, где находитесь? Мы с вами не на базаре.

Я промолчал. Казалось, она что-то обдумывала. Ее заостренные пальцы барабанили по кожаному подлокотнику кресла. Я не брал отпуска с тех пор, как перешел в уголовку.

– Я не хочу огласки, – наконец произнесла она. – Куда бы вы ни поехали, вы действуете неофициально.

– Я буду действовать скрытно.

– Значит, до понедельника?

– Я буду на месте в девять часов.

– Кто еще в курсе?

– Никто, кроме вас.

Не глядя на меня, она медленно кивнула в знак согласия.

– А как же текущие дела?

– За меня остается Фуко. Он будет держать вас в курсе.

– Вы сами должны держать меня в курсе. Каждый день. Удачных выходных!

Автоматический пистолет «глок-21» 45-го калибра. Три магазина по шестнадцать патронов с пулями с пустым концом. Две коробки закаленных полуоболочечных пуль. Боеприпасы «Аркан», способные пробить бронежилет. Граната с нервно-паралитическим газом. Нож фирмы «Рандалл» с зазубренным лезвием.

Целый боевой арсенал. С полицейским удостоверением или без него, официально или нет, но я должен быть готов к худшему. Я спрятал оружие в водонепроницаемые сумки из черной кордуры среди рубашек, свитеров и носков. В чехол для костюмов я уложил два зимних костюма и несколько выбранных наугад галстуков. Добавил перчатки, вязаную шапочку и пару свитеров. Как знать, быть может, мне придется задержаться в Юра дольше намеченного.

Среди одежды я поместил свой ноутбук, цифровой фотоаппарат, фонарик «стримлайт» и комплект криминалиста для взятия органических проб и отпечатков пальцев.

К этому я добавил информацию о регионе, скачанную из Интернета, и последнюю фотографию Люка. И наконец, Библию, «Исповедь» Блаженного Августина и «Восхождение на гору Кармель» Хуана де ла Круса. Я всегда брал в дорогу три эти книги, чтобы не поддаться соблазну и не увезти с собой половину библиотеки.

19 часов

Последний кофе с ромом – и в путь.

Я не поехал сразу к окружной автодороге. Сначала пересек Сену по мосту Сите, затем, на Рив-Гош, добрался до улицы Сен-Жак. Снова пошел дождь. Париж сверкал, как только что покрытая лаком картина. Синеватые ореолы вокруг уличных фонарей дрожали словно от нетерпения.