Не жди меня, мама, хорошего сына - Колычев Владимир

— При чем здесь это? — смутился Косыгин.

— Значит, нравится… Мой тебе совет, держись от нее подальше… Если, конечно, она сама не выйдет на связь…

Комов раздраженно постучал карандашом по столу.

— И это все, чего хотел Битков от Косыгина? Заявить о своих дружественных намерениях?

— А ты хорошо подумай, Федот, — насмешливо повел бровью Круча. — На него наехали воры, очень круто наехали, я знаю. Претензии к Сафронову он забрал. Теперь, я так понимаю, ему ничего не остается, как уйти в глухую оборону. На дно ложиться, может, он и не станет, но свой нос из норы высовывать не будет. А чтобы спокойней было в своей норе жить, он, я так думаю, постарается задружить с Сафроном. И нас ему задобрить надо… Может, он и хотел использовать Косыгина, но после разговора с московскими ворами вряд ли он захочет рисковать. Битков закругляет углы…

— Да, наверное, так, — соглашаясь, кивнул Комов. — Что делать с ним будем?

— Он о встрече просит. Будет ему встреча, — в раздумье сказал Степан. — Не тот я человек, чтобы дела вместе с ним делать, но бдительность его притупить надо. Пусть думает, что с нашей стороны ему ничего не угрожает… А мы угрожать будем…

— Это пожелание или установка? — спросил Лозовой.

— Установка. И прежде всего для тебя… Казначеем у Биткова был Толстухин. Его больше нет, золото мы забрали. Значит, кто-то другой казначеем, кто-то другой золото будет принимать. Контрабандное золото…

— Есть информация, что золото идет?

— Нет, информации нет, — покачал головой Круча. — Но есть предположения… Биткову сейчас потери возместить надо. Я так полагаю, он и через казино деньги отбивать будет, и через тайгу… Толстухин в тайнике золото держал. Сейчас у Биткова, возможно, новый тайник есть. Возможно, в доме, который он построил для себя или для кого-то из своих э-э… компаньонов. Дома эти на южной строне озера, в строящемся элитном поселке, попасть туда можно по старой дороге. Если тайник там, то и золото туда привезут…

— Когда это будет? И будет ли вообще?

— Рома, это твоя компетенция, тебе по этому делу и работать…

— Да, хорошо бы партию золота взять…

— А еще лучше Биткова на этом прижать.

— Будем работать, Степаныч. Но это очень сложно, информации у нас никакой. Разве что случай поможет…

— Что с Косыгиным делать? — спросил Кулик. — Пусть дальше с Битковым работает?

— Это не он с Битковым работает, — усмехнулся Круча. — Это Битков с ним работает… Ничего не нужно делать, пусть Косыгин дальше своими делами занимается. Но если Битков на него вдруг выйдет, будем думать…

— Вершинину искать надо, — сказал Лозовой. — Если она знала, как сейфы вскрыть, значит, она могла знать, по каким каналам золото идет…

— Ищем, Рома, Вершинину, ищем, — сказал Комов. — Да пока все никак…

— Никак, — эхом отозвался Степан.

Что-то подсказывало ему, что никогда не найти ему ни Вершинину, ни Балабакина.

Матвей вышел на балкон, обозрел, насколько хватало глаз, водную гладь Глубокого озера. Красиво. Но радости он не испытал. Напротив, прохладный ветерок выдул из него благодушие. Справа — дома, за ними лес, слева примерно та же картина. И с одной стороны мог притаиться снайпер, и с другой…

Скорей в дом, в спальню с бронированными окнами… В дверях он столкнулся с Марго, едва не сбил ее с ног.

— Ты чего? — возмутилась она.

Матвей зашел в комнату, и снова мир окрасился в радужные тона.

— Ничего.

Ему даже стало смешно… Позавчера он встречался с Сафроном. Извиняться перед ним не стал, но трубку мира с ним раскурил. Наладил, что называется, отношения… Вчера с ним разговаривал подполковник Круча, в своем кабинете, на официальных тонах. Неуютно было Матвею под его взглядом, душа веерилась, как баян под рукой подвыпившего гармониста. Но баланс разговора был положительным. Похоже, Круча убедился в благих намерениях Матвея…

Все хорошо, и чего, спрашивается, бояться?.. Матвею стало стыдно за свой страх.

— Ты мне на ногу наступил, медведь.

— Придется оказать первую помощь.

Он усадил Марго в кресло, снял с нее босоножку, дунул на красивый, отшлифованный педикюршей пальчик. Одной рукой он придерживал ногу за ступню, другую положил на спрямленную коленку — гладкую, бархатисто-нежную. Ладонь скользнула вверх по ноге, и срез плиссированной юбчонки не стал для нее преградой.

— Что ты делаешь? — с мягким возмущением и кокетливо спросила Марго.

— Заглушаю боль приятными ощущениями.

— Кому приятными?

— Тебе. И мне.

— А если мне правда приятно?

— Тогда расслабься…

Он положил себе на плечи одну ее ногу, вторую.

— Ты негодяй… — закрывая глаза, прошептала Марго.

— Я знаю…

Он снял с нее стринги, приблизился к ней.

— Ты сволочь?

— Да.

Цель была так близка, но Марго вдруг встрепенулась; оттолкнув его, вскочила с кресла… Снова облом.

— Зачем ты согласился с тем, что ты сволочь? — резко спросила она.

— Это всего лишь игра, — раздосадованно поморщился он.

— Дурацкая игра…

— Ты в своем репертуаре… Ты не думала, что мне может надоесть твое динамо?

— Может надоесть? По-моему, оно тебе давно надоело.

— Да, но у меня может закончиться терпение…

Марго дурачила его напропалую. Крутила хвостом, давалась иногда в руки, но всякий раз ускользала из-под самого носа.

— Боюсь, что твое терпение уже на исходе… — всполошенно посмотрела на него девушка. — Извини, я веду себя как дура… Ты даже меня к себе в дом привез, а я… Скажи, здесь, кроме меня, кто-нибудь из женщин был?

— Да.

— Ты же говорил, что дом совсем новый! — возмущенно протянула она.

— Новый. И ты можешь стать в нем первой женщиной. И, возможно, единственной…

— Ты же сказал, что была женщина.

— Адвокатша была. Она не в счет…

Все-таки Матвей довез Лиду до своего нового дома. И даже обновил с ней кровать в одной из гостевых спален. Но ведь она действительно не в счет. По-настоящему обновить дом должна Марго, если она этого захочет… А она должна захотеть… Он не отпустит ее отсюда, пока не добьется своего…

— А где она сейчас?

— Отпустил. С ментами у меня мир… Спасибо твоему Косыгину.

— Почему моему? — Что-то дрогнуло во взгляде Марго.

— Он тебе нравится? — жестко спросил Матвей.

— Я же тебе говорила, что нет… И не спала я с ним… Завести завела, а так — нет… И хватит о нем!

— Хватит, — кивнул он.

Так не хотелось портить себе настроение из-за какого-то старлея.

— Ты не шутишь, я могу стать твоей единственной женщиной?

Марго подошла к нему, приласкалась. Он запустил руку в вырез со спины ее платья. Это ей не понравилось, она отстранилась.

— Мог бы сначала и выпить предложить.

— Я собирался…

Отделкой и обстановкой дома занимались толковые дизайнеры — все в достатке и даже с избытком для полноценной жизни: как разгульной, так и тихой семейной…

Каминный зал и кухню на первом этаже разделяла барная стойка, совмещенная с проходной аркой. Красное дерево, нержавеющая сталь, световая система, музыка, огромный выбор напитков. Матвей показал Марго на удобный крутящийся стул с высокой ножкой, сам занял место бармена.

— Флейрингом я не страдаю, но коктейль соорудить могу…

Матвей налил в шейкер текилы, сока лайма, апельсинового ликера… Соленые ободки на края бокалов он наносить не стал, не царское это дело.

— Коктейль «Маргарита», специально для моей VIP-красотки, — широко улыбнулся он.

— Меня еще никто так не называл, — зажеманилась Марго.

— То ли еще будет… Тебе нравится мой дом?

— Прелесть!

— Хочешь в нем жить?

— А в клуб отвозить будешь?

— Нет.

— Почему?

— Хватит булками трясти.

— А деньги?

— Зарплата будет в два раза больше, а премиальные будешь получать от меня…

— Заманчивое предложение.

— Предложение?.. Да, пусть это будет предложение…

— Руки и кошелька? — отхлебнув из бокала, спросила Марго.

— Да, что-то в этом роде, — разудало подмигнул ей Матвей.

Ей хватило трех минут, чтобы справиться с первым бокалом, на второй ушло чуть более, третий она смаковала четверть часа, за четвертым потянулась, обласкав бармена призывным взглядом…

Матвей почти не сомневался в том, что сегодня Марго наконец-то выбросит белый флаг, но все же для пущей уверенности подбросил в пятый бокал «заводную» таблетку…

Сева пытался скрыть иронию, но это плохо у него получалось.

— Что-то ты сегодня не весел, брат, — заметил он. — Неужели снова?

— Что снова? — насторожился Матвей.

— Ты же Марго к себе домой возил…