Тревожит память былую рану - Колычев Владимир

Емелю он позвал к себе в машину, и когда кортеж выехал за пределы особняка, спросил, как чувствуют себя его ребята.

– Нормально все, – коротко ответил бригадир. – На кого покажешь, того и порвем...

Емеле было уже за тридцать. Вот уж кому доверял Ревякин, так это ему. Последний срок с ним мотал, и в таких переделках побывать пришлось, что иной раз подумать страшно, как близко к ним подступала смерть. Ни чего, и от врагов отбились, и выжили. Правда, Емеля еще пять лет отмотал, прежде чем на волю вышел. Зато сейчас как сыр в масле катается. С такой бригадой Альбиносу не нужна никакая Лайма.

– Да я не сомневаюсь, – поощрительно сказал Ревякин. – Как пацаны отдохнули?

– Да какой там отдых? Отработают, потом отдохнут...

– А что, девочка не понравилась?

– Девочка?! А-а, эта... Так это, пацан твой в позу встал.

– В смысле?

– К девчонке твоей не подпустил. Сказал, что СПИД у нее...

– Не понял, – вытянулся в лице Альбинос.

– Сказал, что наркоманка, что с шоссе взяли, а заплечные, говорит, все спидоносные... Ну, Вадим заявил, что ему все равно, если резинка есть. А этот – она ведь прокусить, говорит, может. С крышей у нее, говорит, проблемы... Нормально все, мы не в претензии. Да и какие сейчас могут быть бабы? Когда сделаем дело, тогда и оторвемся...

– Да нет, Емеля, в претензии вы, – свирепо сощурился Ревякин. – Вы теперь, по ходу, думаете, что я вам дешевку подсунул. А эта девочка – супер. Для себя брал. И какой там к черту СПИД!.. Это у Самсона с крышей проблемы... Сейчас...

Он велел телохранителю связаться с Самсоном, взял у него трубку.

– Да, – отозвался парень.

– У кого там СПИД, в натуре? – рыкнул Альбинос.

– Так это... так я... – замялся Самсон.

– Будет тебе СПИД, по самые помидоры!..

– А-а... Да это я так сказал... Ну, приколоться захотел... А они поверили...

– Вот я и говорю, будет тебе прикол с яйцами...

– Да пошел ты! – неожиданно взорвался Самсон.

– Что?! – вскипел Альбинос.

– Сам эти яйца чеши, пердун старый!

– Да я!.. Тебя!..

– Да ничего ты мне не сделаешь... И не найдешь... Беспредельщик ты, а я себя уже уважать перестал...

В трубке послышались короткие гудки.

– Мразь!

Альбинос связался с охраной своего дома, но выяснилось, что Самсон с Никой уже уехали.

– Ну, ничего! Ты у меня, гад, еще умоешься, – пригрозил он, сжав кулаки до боли в суставах.

– Что-то случилось? – спросил Емеля.

– Самсон, падла, с девкой смотался...

– Может, влюбился?

– Я ему эту любовь знаешь, куда засуну!

– Да знаю...

– Вот туда и засунешь!.. Сначала с Лаймой, а потом с этим...

– С Лаймой наглухо?

– На этот раз без вариантов...

В этот раз Альбинос не рискнул нагрянуть к Лайме с визитом. Отдал Емеле свой «Мерседес», чтобы его появление у ворот не сильно всполошило Лайму. Ведь он же обещал навестить ее этой ночью...

Сам же Ревякин пересел в «Хаммер» к своим телохранителям. И остался в лесу, в километре от особняка Лаймы. Мало ли, вдруг эта сучка устроила ему западню. Уж лучше пусть один Емеля тогда погибнет...

Но, как оказалось, Лайма и не ждала гостей. «Мерседес» подъехал к воротам, однако те так и остались на запоре. Емеля связался с Альбиносом, а тот позвонил ей.

– Ну что такое? – на стонущем выдохе спросила девушка.

Дыхание тяжелое, сбитое. Нетрудно было догадаться, чем она занималась.

– Кто там тебе вставляет? – скабрезно хохотнул Ревякин.

– Веньчик твой приехал! Ты на очереди! – оскорбительно засмеялась Лайма.

– Вот поэтому я и приехал. За ним... Ворота открой!

– Я охрану разогнала, а сама не могу... То есть могу, но не с тобой... Подожди полчасика, хорошо?..

Последнее слово переросло в стон, который под скрип кровати заметался по закрытому помещению. Вне всякого, Лайма занималась сексом и в какой-то комнате.

Альбинос велел Емеле брать объект штурмом, и вскоре он со своими бойцами держал под прицелом гостевой дом.

– Там в окне свет горит, – сообщил он. – Шторы задвинуты, но вижу движение. Она и он... Зуб даю, им там не скучно...

– Сделай так, чтобы им еще было веселей...

Его слова были встречены бурными аплодисментами. Казалось, люди хлопают в ладоши, но это был автоматный огонь, приглушенный приборами бесшумной стрельбы.

Связь с Емелей была настолько четкой, что Ревякину показалось, будто затворные рамы клацали совсем рядом... А потом вдруг открылась дверь, и в салон проснулась рука с пистолетом.

Это было уже не смешно. Впрочем, никто и не смеялся. Мощный глушитель уменьшил звук выстрела, но не смягчил его силу. Водитель с простреленным виском безжизненно ткнулся головой в руль. А ствол пистолета уставился на Ревякина.

– Картина Репина «Не ждали»! – услышал он знакомый, но уже забытый голос.

Смерть пришла к нему в образе ненавистного Егора.

– Не стреляй! – зажмурился от страха Альбинос.

Все-таки переиграла его Лайма. Подставилась сама, но вывела на цель Егора. Сама на тот свет отправилась, и своего босса за собой утащит.

– Лаймы все равно нет! А с тобой мы договоримся?

– Кто тебе такое сказал? – засмеялась Лайма.

Оказывается, она стояла за спиной Егора. И даже не нужно было открывать глаза, чтобы понять это. Но все же Ревякин глянул на нее.

– Такой красивый был, когда зажмуренный, – ядовито усмехнулась Лайма.

Они с Егором чувствовали себя вольготно. Значит, с телохранителями покончено... Альбинос чуть не взвыл от досады. Знал же, что в связке с Егором Лайма – страшная сила. И даже предполагал, что может попасть в ловушку. И все равно сунулся к ней в пасть...

– Не убивай! – взмолился он. – Все, что у меня есть, все забирай!

– Я и так все заберу, – язвительно пообещала девушка.

– Забирай! Мне ничего не нужно!

– Заткнись! – свирепо посмотрел на Альбиноса Егор. – Ника где?

– Ника?! Сбежала!..

– Врешь, падла!

– Честное слово! Сам только что узнал! Самсон должен был в «Мессалину» ее увезти, а сбежал вместе с ней...

– Ты должен ее найти, – сказала Лайма.

– Как?.. Да, да, найду!..

– Найдешь, и вернешь нам...

– Да, конечно!

В это невозможно было поверить, но, похоже, Лайма оставляла его в живых.

– Срок у тебя три дня.

– Все сделаю! – вне себя от нахлынувшей радости клятвенно заверил Альбинос.

– Ну, тогда живи. И помни мою доброту!

Лайма ушла и увела за собой Егора. А Ревякин остался в машине. В штанах было мокро, но это сущий пустяк по сравнению с тем, что могло произойти... Лайма его пощадила. Хотя могла пристрелить... Но ведь он не убил ее позавчера, хотя мог... Именно поэтому она сегодня дала ему шанс...

А Самсона он найдет. Обязательно найдет. И Нику Лайме вернет. Чтобы задобрить ее. Он выиграет время, соберется с силами и нанесет решающий удар. Но это будет позже, а сейчас он должен играть с Лаймой по ее правилам...

– Первый, первый! Где ты? Что с тобой?..

Альбинос не сразу понял, что это Емеля пытается связаться с ним по рации. А когда осознал, с трудом взял трубку. От пережитого потрясения руки едва слушались его. О том чтобы встать и выйти из машины, не могло быть и речи: онемевшие ноги не могли выдержать тяжести его тела.

– Нормально все, – выдавил из себя Ревякин.

– А у нас не очень. В доме двигались манекены. Ложная цель... Возвращаемся...

Минут через пять к «Хаммеру» подъехал «Мерседес» и два внедорожника.

– Твою мать! – выругался Емеля, обозрев пространство, усеянное трупами.

Ревякин хотел, но не мог пока выйти из машины. Емеля сам подошел к нему.

– Как ты? – настороженно спросил он.

– Они были здесь...

– Да я вижу.

– Я откупился...

– Ну, считай, повезло...

Емеля повернулся к нему спиной, но вдруг с грохотом, разваливаясь на части, взметнулся вверх. Страшная взрывная сила оторвала от земли «Хаммер», переломила его пополам. Эта же сила могучими кувалдами со всех сторон обрушилась на Ревякина, швырнула вверх.

Он летел быстро, поднялся высоко, и видел, как опускаются вниз тугие и плотные клубы огня и дыма. Он понимал, что произошло. Это все Лайма – она заминировала «Хаммер» и привела в действие взрывное устройство. Но если она хотела убить своего босса, то прогадала. Да, Ревякин взлетел на воздух, но его тело легкое, если не сказать, невесомое. Сейчас он достигнет пика высоты и плавно спустится вниз, на землю... Тело действительно легче пуха... А может, это вовсе и не тело.

Альбинос поднял правую руку, чтобы посмотреть на нее, но ничего не увидел... Ни живота, ни ног. От тела осталась невидимая энергетическая оболочка. Но ужаса Ревякин не ощутил. Ни страха, ни радости – ничего. Эмоции отсутствовали напрочь. А душа продолжала свой внеземной полет...

Пластида Лайма не пожалела, и взрыв оказался настолько сильным, что дерево, за которым лежал Егор, едва не рухнуло под натиском взрывной волны... Наклонилось, треснуло, но устояло. И по спине как будто катер на воздушной подушке проехался. А ведь до эпицентра метров пятьдесят, не меньше. Такое ощущение, будто Тунгусский метеорит где-то рядом приземлился...