Тревожит память былую рану - Колычев Владимир

Егор промолчал. «Должно быть» и «есть» – не совсем равнозначные понятия. Тем более что он ничего ей еще не обещал...

Сначала они занимались сексом на диване, а потом, чуть отдохнув и выпив виски, отправились в парилку. После чего снова выпили, освежились в бассейне.

Лайма, казалось, едва держится на ногах. Но это не помешало ей затащить Егора в массажную комнату, уложить на высокий стол. Руки у нее сильные, но прикосновения мягкие и даже нежные. Несколько минут назад он и не думал о таком массаже, но сейчас ему казалось, что именно прикосновения рук Лаймы – мечта всей его жизни, настолько ему было хорошо. Он боялся, что девушка возьмет и остановится. Именно это и случилось...

– Не буду спрашивать, что у тебя было с Никой, – сказала она, спрятав за спину свои руки.

– Не спрашивай.

– Но спрошу, что у тебя было с ее матерью?

– Одинокая женщина желает познакомиться. Или просто желает... Так иногда бывает.

– И у вас было, – утвердительно сказала Лайма.

– Ты ревнуешь?

– Нет. Но если я вдруг узнаю, что ваш роман продолжается...

– Дело прошлое, и продолжения не будет... Ну а если вдруг, то что? – провокационно спросил Егор.

– Я ее убью, – как о чем-то само собой разумеющемся сказала девушка.

– Но мы же договорились, никаких больше убийств, – нахмурился Егор.

– А это не убийство. Это месть оскорбленной женщины... – как будто спохватившись, сказала она. – А ты что, всерьез испугался?

– Нет, но...

– Где она сейчас? – хмуро спросила Лайма.

– Кто?

– Инга... Где сейчас эта сука?

Быстрым решительным шагом она вышла из комнаты. Егору ничего не оставалось, как последовать за ней.

Он нашел ее в трапезной, где лежали его личные вещи – телефон, документы, деньги, зажигалка. От одежды, в которой он ходил на дело, ничего уже не осталось. Лайма успела все сжечь в газовой топке.

Ей нужен был его телефон, она им и завладела. С ходу нашла в памяти номер Инги, быстро созвонилась с ней.

– Я тебе дам Егор! – возмущенно протянула она. – Забудь о нем. И мой тебе совет, вали в свою Чухломань! А позвонишь Егору, я устрою тебе Варфоломеевскую ночь...

Егор вырвал телефон у нее из рук, приложил его к уху.

– Инга, ты ее не слушай, тебе ничего не грозит...

– Где Ника? – забилась в истерике женщина.

– Она тебе не звонила?

– Нет... Она с тобой?

– Нет. Но из притона она сбежала...

– Из какого притона? От этой суки?.. Ты с ней, с этой дрянью? Я знала, что с тобой нечисто! Будь ты проклят!

Инга бросила трубку, а перезванивать Егор ей не стал. Да и не смог бы, потому что Лайма вырвала у него телефон, вышла с ним в купальню и выбросила его в бассейн.

– Ну, и зачем ты это сделала? – Парень казался внешне спокойным, но ледяной взгляд, каким он посмотрел на девушку, выдавал его внутреннее состояние.

– Затем, что я ревную! – в смятении, но все же с вызовом заявила Лайма. – И буду ревновать! И к ней! И к Нике! И ко всем!..

– Твое право. Но кто разрешил тебе брать мой телефон? – Он продолжал сверлить собеседницу взглядом.

– А что, нельзя? – подавленно, но все же из последних сил стараясь казаться самоуверенной, спросила девушка.

– Нельзя!

– Мне нравится, когда ты такой строгий! – смущенно и в то же время восхищенно улыбнулась Лайма.

– А мне нравится, когда ты ниже травы и тише воды.

– Э-э, мне тоже это нравится... если с тобой... Ты же не уйдешь к этой?

– Нет.

– А к Нике?

– Я не хочу об этом говорить.

– А думать о ней ты хочешь?

– Мы должны ее найти. И вернуть матери.

– Матери вернем, – кивнула девушка. – А тебе – нет!

Егор промолчал. Он еще точно не мог ответить, кто ему дороже: Лайма или Ника. Хотя и чувствовал, что чаша весов склоняется в сторону первой... Но сказать об этом Лайме значило предать Нику. А он не мог себе позволить отречься от нее. Вот когда жизнь этой несчастной девушки наладится, тогда он сможет распрощаться с ней – и мысленно, и на деле. А сейчас рано об этом говорить...

Женя пыхтел как паровоз. Кровать скрипит, трясется... Вероника закрыла глаза и представила, что едет в поезде под Егором... Как же она ненавидела этого безродного подонка! Вцепиться бы ему в глаза и вырвать их!.. И все же лучше с Егором, чем с этим боксером...

Женя взвыл паровозным гудком... Ну, вот и очередная станция. Приехали... А вечером снова в путь. Увы, но Женя ненасытен, как паровозная топка. Одно счастье, у него есть белый кокс.

– Уфф! – Обессиленно повалился парень на спину.

– Полегчало? – насмешливо спросила Вероника.

– Не то слово... Ты знаешь, у меня никогда еще не было такой девушки, как ты...

– Какой такой? – вяло спросила она.

– Ну, красивой... Я же говорил...

– Зачем же тогда говоришь, если говорил...

– А тебе не приятно это слушать?

– Ну, приятно...

– Еще я тебя люблю.

– Это понятно. Этим мы сейчас и занимались...

– Ну, ты и дура! – возмутился Женя.

– Что, шуток не понимаешь?

– С любовью не шутят, – сказал он настолько серьезным тоном, что Вероника прыснула со смеху.

– Ты точно с головой не дружишь! – оскорбился парень.

– Да нет, просто вспомнилось, как меня с любовью мешали. Ну, с той, с которой не шутят...

– Я твоему Егору башку скручу! – обозленно пообещал Женя. – А Лайму в порошок...

– Как бы тебя самого не стерли.

Кто бы мог подумать, что грозный и похабный Самсон, которого приставил к ней мерзкий Альбинос, мог превратиться в милого и в чем-то даже романтичного Женю... Да, он обещал, что может избавить ее от групповых притязаний, но за это Вероника должна была расплатиться с ним ночью. А он спас ее до того, как эта ночь наступила. Отвадил толпу похабников, посадил в машину и увез далеко за Москву, где и спрятал от проклятого Альбиноса. И теперь она принадлежала только ему одному – во всяком случае, в этом он старался ее убедить. Да она, в общем-то, и не против. Лучше с одним, чем с толпой...

– Не найдут! – мотнул головой парень.

– Ну а вдруг?

Третий день они скрывались в каком-то поселке, в доме одного знакомого Жени, который, кстати сказать, о делах Самсона ни сном ни духом.

Дом из силикатного кирпича и с шиферной крышей белой вороной стоял посреди новомодных коттеджей. Ни ограды здесь, ни деревьев, двор порос густой травой. Полы голые, стены без штукатурки, из мебели только старая железная кровать с ветхим матрацем. Электричества нет, за водой нужно ходить далеко к колодцу, о прочих удобствах и говорить нечего. Одно хорошо, хозяин этого долгостроя давно уже забыл сюда дорогу. И Альбинос не ищет здесь беглецов...

– Умеешь ты испортить настроение.

Женя резко поднялся с кровати, нервным шагом сделал круг по пыльной комнате. Взял с подоконника пачку сигарет, сунул туда пыльцы.

– Гадство!

Смял пустую пачку, зашвырнул ее в угол комнаты.

– Ты же спортсмен, тебе нельзя курить.

– А ты шлюха! Тебе можно, да?

Ника с удивлением посмотрела на него. С тех пор, как они сбежали от Альбиноса, он не позволял себе подобных выпадов.

– Ну шлюха! Ну и что? Тебя же никто не заставлял меня спасать!

Она хотела казаться невозмутимой, но на глаза набежали слезы... Вероника не хотела быть шлюхой и, конечно же, в душе не была ею. Но против фактов не попрешь...

– Ну, извини, – опустив голову, угрюмо буркнул Женя. – Не хотел тебя обидеть...

– Не хотел и не обидел. Шлюху нельзя обидеть, на то она и шлюха.

– Ну не злись. Сорвалось, ляпнул...

– Вообще-то, у тебя есть возможность загладить свою вину.

Вероника была очень благодарна Самсону за то, что он вырвал ее из грязных лап Альбиноса. И просто обожала его за то, что ему хватило ума прихватить с собой предназначенный для нее кокаин.

Если судить по запасам, который у него были, Альбинос намеревался держать ее у себя дома не меньше двух недель. Но, видимо, что-то спутало его планы. Или кто-то...

– Порошок? – напряженно посмотрел на нее Женя.

– Ну, немножко, в последний раз! – умоляюще посмотрела на Самсона Вероника.

– Последний раз был вчера. И позавчера...

– Но ведь там всего на неделю осталось. Закончится, и все. На нет и суда нет...

– Ну, ну... Когда ломанет, маму родную проклянешь за то, что на свет родила...

– А я маму и без того прокляла.

– За что?

– За то, что предала меня. С этим кобелем связалась... Я здесь, а она балдеет... Но уже без него... Он с этой сукой сейчас... Ненавижу эту мразь!.. Жень, ну ты же видишь, мне нужно успокоиться, – жалостливо посмотрела на парня Вероника.

– Ну ладно... – обреченно махнул Самсон рукой. И как бы в оправдание: – Но учти, припасы на зиму закончатся, на цепь посажу.

– На хлеб и воду?.. Я согласна.

Женя вышел из комнаты. Вероника немного выждала и, босиком тихонько ступая по грязному полу, последовала за ним. Ей нужно было знать, где он хранит наркотики. Вдруг объявит ей, что запасы закончились, и оставит ее без пайка.

Тайник находился в комнате, где, по плану, должна была размещаться кухня. Женя вынул из подоконника кирпич, из открывшейся ниши вынул сотовый телефон. Вероника нахмурилась. Парень говорил, что мобильник он выбросил, чтобы их по нему не вычислили. Оказалось, что врал.