Форма воды - Камиллери Андреа

Монтальбано был застигнут вопросом врасполох.

– В каком смысле, что со мной?

– Ты все время щупаешь затылок.

– А, да. Затылок болит. Наверное, от спуска по Каннето. А как щиколотка?

– Спасибо, лучше.

Ингрид стала смеяться, она переходила от одного настроения к другому, как малый ребенок.

– Чего ты смеешься?

– У тебя затылок, у меня щиколотка… Как два инвалида.

– Ты сможешь подняться?

– Что до меня, я бы осталась здесь до завтрашнего утра.

– У нас есть еще дела. Одевайся. Ты в состоянии вести машину?

Глава четырнадцатая

Красная машина Ингрид, похожая на камбалу, по-прежнему находилась на стоянке бара у Маринеллы, видно, ее сочли слишком шикарной, чтобы угнать, вряд ли в Монтелузе и провинции нашлось бы много подобных.

– Бери свою машину и поезжай за мной, – сказал Монтальбано. – Возвращаемся на Капо-Массария.

– О боже! Зачем? – Ингрид насупилась – ей совсем туда не хотелось, и комиссар прекрасно ее понимал.

– В твоих же собственных интересах.

В свете фар, тут же погашенном, комиссар заметил, что ворота виллы открыты. Он вышел, приблизился к Ингрид.

– Подожди меня здесь. Выключи фары. Ты не помнишь, когда мы уходили отсюда, мы закрывали ворота?

– Хорошо не помню, но мне кажется, да.

– Разверни машину, и без большого шума.

Она развернулась, капот машины теперь смотрел в сторону шоссе.

– А сейчас слушай меня хорошенько. Я пошел туда, а ты лови каждый звук. Если услышишь, как я кричу, или почувствуешь, что здесь что-то не так, недолго думая уезжай, возвращайся домой.

– Думаешь, там внутри кто-нибудь есть?

– Не знаю. Ты делай так, как я тебе сказал.

Из машины он взял сумку Ингрид, а также пистолет. Стараясь ступать беззвучно, спустился по лестнице. Входная дверь на этот раз открылась легко и беззвучно. Комиссар переступил порог, зажав в руке пистолет. В гостиной темнота была слегка рассеяна свечением моря. Ударом ноги Монтальбано распахнул дверь ванной и затем по очереди все остальные, чувствуя себя пародией на героя американских телефильмов. В доме никого не было, а также не было никаких признаков того, что кто-нибудь успел здесь побывать. Вскоре комиссар убедил себя, что сам же и забыл запереть ворота. Он открыл окно гостиной, глянул вниз. В этом месте Капо-Массария выдавался в море, будто нос корабля. Там внизу должна была быть пучина. Засунув в сумку кое-какое столовое серебро и массивную хрустальную пепельницу, он раскрутил ее над головой и пустил из окна – теперь ее вряд ли легко будет найти. Затем из шкафа в спальне выгреб все, что принадлежало Ингрид, вышел, не забыл проверить, хорошо ли заперлась входная дверь. Когда комиссар поднялся на верхнюю ступеньку лестницы, его ослепили фары Ингрид.

– Я же тебе велел выключить фары. И почему ты опять развернула машину?

– Если б вдруг что случилось, я бы не смогла бросить тебя одного.

– Держи, вот твои вещи.

Она взяла их и кинула на соседнее сиденье.

– А сумка?

– Я ее зашвырнул в море. Теперь давай домой. У них больше ничего против тебя нет.

Ингрид вышла, приблизилась к Монтальбано, обняла его. Постояла так немного, положив голову ему на грудь. Потом, не глядя на него, села в машину, выжала сцепление и умчалась.

У самого въезда на мост через Каннето комиссар увидел почти перекрывавший дорогу автомобиль, рядом с которым, закрыв лицо руками и упершись локтями в крышу, стоял на нетвердых ногах человек.

– Случилось что? – спросил Монтальбано, притормозив.

Человек обернулся: лицо в крови – кровь капала из раны прямо посреди лба.

– Гад один, – ответил он.

– Не понимаю, объясните получше. – Монтальбано вышел из машины и подошел к человеку.

– Да еду я себе, и какой-то сукин сын меня подсекает, чуть из-за него с дороги не вылетел. Тогда я вскипятился, ясное дело, и погнался за ним, сигналил ему, врубил дальний свет. Так он в один момент тормознул и встал поперек дороги. Вылезает, в руке у него чего-то, я не разобрал, думал – оружие, душа у меня в пятки. Идет ко мне, а у меня стекло было опущено, и – здрасьте пожалуйста – звезданул меня этой хреновиной, потом уже до меня дошло, что это у него гаечный ключ был.

– Вам помочь?

– Не-е, кровь унялась почти.

– Хотите заявить в полицию?

– Не смешите меня, а то башка болит.

– Отвезти вас в больницу?

– Слушайте, занимайтесь вы, елки-палки, своими делами.