Мои грехи, моя расплата - Колычев Владимир

– Нет ничего.

– Это, конечно, не панацея… А он в Москве прописан?

– Ну, наверное…

– Да это, в общем-то, и не важно. Главное, чтобы регистрация была. Надо базу данных УВД поднять, по паспортным столам…

– Как ты ее поднимешь?

– Через Интернет.

– Я не хакер.

– Я тоже… Но это и не нужно, надо на «Горбушку» сходить, там любые базы, на пиратских дисках. Хочешь узнать, где Пугачиха живет, – не вопрос!

– Пугачиха мне не нужна, а насчет дисков нужно подумать…

– Если компьютера нет, чего думать?

– Компьютер можно купить.

– Правда?! – по-детски обрадовалась Арина. – Интернет тоже проведешь?

От Арины ему не избавиться – это Ефим уже понял. Девчонка боится связываться со старой своей компанией, а чтобы хоть как-то совладать со скукой, приходит к нему. И дальше будет ходить. Может, правда компьютер купить, играми ее загрузить – пусть балуется в свое удовольствие.

– Наверное, установлю, – кивнул он.

– Класс! Тогда завтра на «Горбушку»!.. Ты мне где постелешь, в зале или в спальне?

– Я тебя домой провожу.

– Только не сразу, ладно?

Они пили кофе, смотрели фильмы. А в одиннадцать вечера спустились во двор.

– Арина! – окликнул девушку знакомый голос.

Глядя на Жору, она так широко раскрыла рот от удивления, что у Ефима возникло желание прикрыть его ладошкой.

– Какого черта ты здесь? – возмущенно протянула она.

– За тобой шел, – смущенно пожал плечами парень.

Переминаясь с ноги на ногу, он смотрел на Ефима как на досадное недоразумение.

– Ну, ты точно маньяк!

– Я не маньяк, – обиженно мотнул он головой. – Просто я хотел тебя домой проводить…

– Чеши домой, дятел! Мы тут и без тебя как-нибудь, правда, Ефим?

Она нарочно обняла его, показывая, какая у них любовь.

– Он же старше тебя! – угрюмо буркнул очкарик. – Он же поматросит и бросит… Ты не думай, я подберу!..

– Ты еще здесь, побирушка? – рассмеялась ему в лицо Арина. – Пошли, Ефим!

Они поймали машину, Ефим отвез Арину домой, вернулся. На этом вечер и закончился.

Лариса цвела, как вишня в мае, – белая, свежая, ароматная. Сегодня у нее был повод для праздника – очередной «зуб» на ожерелье бизнес-побед.

– Вот скажи мне, зачем он сопротивлялся? – с пьяной удалью в глазах спросила она. – Ясно же, что капкан захлопнулся… Баланду теперь хлебает, а мог за границей жить, сто тысяч ведь это тоже деньги, правда?

– Смотря для кого… – усмехнулся Болек.

Он был рад за жену. Ее очередная «атака» на торговый комплекс в Лужниках закончилась победой. Главный акционер находится теперь в СИЗО по подозрению в убийстве своего компаньона, а подконтрольный Ларисе человек во главе совета директоров. Как говорится, все шито-крыто.

– На сто тысяч бунгало можно купить, магазинчик, например, арендовать. Живи себе в тиши, никаких тебе мытарств…

– Тебе такая жизнь нужна? – спросил Болек, качнув перед носом бокал вина.

Событие они отметили в ресторане, а дома, за барной стойкой, разговаривали по душам. Здесь их никто не мог подслушать. Дети давно уже спят, их нянька в отгуле.

– Нет, мне такая жизнь уже не нужна… Уже не нужна, – повторила Лариса. – Раньше думала, хорошо бы так, чтобы тихо-спокойно. А потом поняла, не мое это… Нравится мне моя стихия, я в ней как рыба…

– Как акула, – поправил Болек.

– Ну да, как акула… – улыбнулась она. – Ты акула, я акула… Где твой акулий хрящ, мой дорогой?

– Еще бы пару глотков, и я бы сказал…

– Я подам, – шаловливо улыбнулась Лариса.

Она ушла и вернулась в форме официантки. Парик с чепчиком, белый фартук, короткая юбка. В руке поднос, на нем два наполненных вином бокала.

Болек с удовольствием принял игру. Взял бокал с подноса, неторопливо сделал пару глотков, а остатки вылил «официантке» на грудь.

– Это тебе на чай.

– Я честная девушка, я на чай не беру.

– Тогда заберу обратно.

Он скинул с нее фартук, под которым ничего не оказалось, языком коснулся ее груди…

Игра закончилась прямо на полу, на шкуре белого медведя.

– Ты человек или робот? – спросила она, лениво перевернувшись на живот.

– Что-то не так?

– Отпахал как робот, а как будто не со мной был. О ком ты думал?

– Не о ком, а о чем… В другую игру надо было играть. Я заключенный, а ты мой адвокат… Как бы нам в жизни не пришлось в такие игры играть. О том и думал…

– Ты мне об этом ничего не говорил.

– Раньше говорил. И сейчас скажу. Проблемы у нас…

Как чувствовал он, что черногольские менты постараются выбить из-под него постамент. Он пытался договориться с ними, отдал им половину своих владений. Но им этого оказалось мало. Новый начальник ГУВД замахнулся на медно-серный завод, контрольным пакетом которого Болек владел на законных основаниях.

– Ты Ряднова из торгового центра выбила, а меня с завода выбить хотят. Информация поступила, против меня уголовное дело хотят завести, по факту незаконной приватизации…

– И что? Никто ничего не докажет.

– Если всерьез возьмутся, могут много нарыть. Все старые грехи вспомнят… Новые времена, новая метла, новый передел… Если Клочков на федеральный уровень выйдет, мне крышка. А он из Москвы, у него здесь сильные связи…

– Если вдруг что, знай, я с тобой.

– На тебя весь расчет… На Коршуна и Лобова надежды нет. Если корабль даст течь, они как те крысы побегут… А корабль удержать можно. Менты ударят, тогда станет ясно, что у них на уме. Главное – выдержать первый удар, а потом и ответ можно будет дать… Если вдруг что, ты останешься за меня. Коршун знает, Лобов тоже. Они тебя признают, ты у них в авторитете, – улыбнулся Болек.

У них с Ларисой была самая настоящая семья – как в прямом, так и в мафиозном смысле. Муж и жена – одна сатана. И хорошо, если эта связка сработает…

Болек уже засыпал, когда затрезвонил телефон. Звонить ему могли только по важному делу – он должен был взять трубку.

– Болеслав! Проблемы у нас! – услышал он голос Лобова. – Менты к тебе едут, с ордером. И ко мне могут… Что делать?

– Можешь на лыжи встать, я разрешаю.

– Точно?

– Точней не бывает. Но дашь знать, где ты. Как только все уляжется, вернешься…

– А ты?

– Я останусь… Лариса за меня.

– Ну да, ей-то ничего не будет.

– Вот и я о том же.

– А я за бугром перекантуюсь. И Коршуну сказать можно? Ну, если что?..

– Скажи…

Болек услышал шум за окном. Собачий рык, голоса…

– А «если что – шоу», кажется, уже началось…

Он положил трубку, быстро поднялся с постели. Смахнул с тумбочки зашипевшую рацию.

– Болеслав Янович, менты! – кричал в эфир начальник охраны. – Что делать?

– Ничего. Лапки кверху, мордой в грязь…

Он оделся, вышел в холл. Здесь его и положили на пол парни с автоматами и в масках.

Болек не возмущался, не сыпал проклятиями и угрозами. Задержание – самая острая фаза в длинной цепочке оперативно-следственных действий. На этом этапе приклад автомата имеет больший авторитет, нежели нормы Уголовно-процессуального кодекса. А Болек не собирался умирать в ближайшем будущем, поэтому и заботился о своем здоровье.

Постановление на задержание и обыск он тоже не требовал, поэтому очень быстро оказался в машине, на которой его отвезли в изолятор временного содержания на знаменитой Петровке.

В камеру его доставили глубокой ночью.

– Располагайся, – сказал надзиратель и зевнул во весь рот.

– Где?

Большую часть помещения занимали двухъярусные нары. Народу полно, свободных мест не было, и Болеку это очень не понравилось. В последний раз его закрывали еще в Черногольске, в далеком девяносто четвертом году. Три месяца под следствием он выдержал достаточно легко, но сейчас неволя казалась ему адом. Разнежила его сытая комфортная жизнь, обленила.

– А это не мое дело!

Закрывая за ним дверь, надзиратель нарочно хлопнул ею, чтобы подчеркнуть свое право на бездушное отношение к заключенным.

Болек постоял немного посреди камеры, собрался с духом и подошел к шконке в дальнем от двери углу, навис над ее владельцем. Это был бородатый алкаш с огромными толстыми ушами, в грязной куртке-аляске. От него так нехорошо пахло, что в какой-то миг Болеку показалось, будто он попал в какой-то бомжатник.

Сжимая кулак правой руки, он толкнул мужика левой. Тот открыл глаза, недовольно посмотрел на Болека, неторопливо сел.

– Ты здесь смотрящий?

– Ну я, и чё? – показав гнилые зубы, кивнул мужик.

– Бомжара ты, а не смотрящий, – презрительно скривился Гуревич.

– Ты чё, в натуре! – Мужик начал подниматься, а заодно ударил ногой по соседней шконке.

– Глым! Тут наезжают!

Верзила с такой же пропитой физиономией, как и у смотрящего, слишком долго протирал глаза и потому не смог отреагировать на удар, который нанес Болек. Крепко сжатый кулак врезался ему в переносицу, лишив сознания. Смотрящему досталось не меньше. Болек согнул его пополам ударом в корпус и коленом расплющил нос.