Мертвые, вставайте! - Варгас Фред

– Нет. Она была нашей соседкой, и мы принимали в ней участие. Мы надеемся на успех.

Марк чувствовал, что произносит правильные слова, и взгляд Матиаса это подтвердил.

– Господин Домпьер тоже ищет, – сказал он Матиасу.

– Что? – спросил Матиас.

Домпьер внимательно посмотрел на него. Спокойные черты Матиаса, морская синева его глаз, должно быть, внушали доверие, и Домпьер сел поудобнее и снял пальто. Всего лишь на долю секунды выражение лица неуловимо меняется, и становится понятно, что человек решился. Марк отлично умел улавливать эту долю секунды и считал, что это куда проще, чем заставить камешек катиться вверх по тротуару. Домпьер только что решился.

– Может быть, вы окажете мне услугу, – сказал он. – Дадите мне знать, как только вернется Пьер Реливо. Вас это не затруднит?

– Нисколько, – признал Марк. – Но чего вы от него хотите? Реливо утверждает, что ничего не знает об убийстве жены. Полиция следит за ним, но пока ничего серьезного у них на него нет. Вам что-то известно?

– Нет. Я надеюсь, что ему кое-что известно. Например, кто-то, может быть, навестил его жену.

– Вы не очень внятно выражаетесь, – сказал Матиас.

– Дело в том, что я и сам еще не знаю, – объяснил Домпьер. – Я подозреваю. Подозреваю уже пятнадцать лет, и смерть госпожи Симеонидис дает мне надежду отыскать то, чего мне недостает. То, о чем полиция в свое время и слушать не пожелала.

– В какое время?

Домпьер заерзал на стуле.

– Пока я не могу рассказать, – сказал он. – Я ничего не знаю. Не хочу совершить ошибку, это слишком серьезно. И не хочу, чтобы в это вмешивались полицейские, понимаете? Никаких полицейских. Если у меня получится и я найду связующее звено, я пойду к ним. Или, скорее, напишу. Не хочу их видеть. Пятнадцать лет назад они причинили много горя мне и моей матери. Они нас не послушали, когда все случилось. Нам, правда, почти нечего было сказать. У нас была только наша скромная убежденность. Наша жалкая уверенность. А для полицейских это не в счет.

Домпьер махнул рукой.

– Похоже, я впадаю в сентиментальность, – сказал он, – до которой вам в любом случае нет дела. Но у меня еще осталась моя жалкая уверенность плюс уверенность моей матери, хотя ее нет в живых. Так что теперь их у меня две. И я не позволю какому-нибудь легавому отмахнуться от них. Нет, ни за что на свете.

Домпьер умолк и по очереди оглядел их.

– Вы – ладно, – сказал он, закончив осмотр. – Думаю, вы не из тех, кто отмахивается. Но лучше немного подождать, прежде чем просить у вас поддержки. В прошлые выходные я ездил в Дурдан, к отцу госпожи Симеонидис. Он открыл мне свои архивы, и мне кажется, кое-что я там обнаружил. Я оставил ему свои координаты на случай, если он найдет новые документы, но он, кажется, совсем меня не слушал. Он раздавлен. А убийца по-прежнему от меня ускользает. Я ищу одно имя. Скажите, вы давно ее соседи?

– С двадцатого марта, – сказал Матиас.

– Выходит, совсем недолго. Она, конечно, не стала бы с вами откровенничать. Она пропала двадцатого мая, не так ли? А не заходил ли к ней кто-нибудь перед этой датой? Кто-нибудь, кого она не ждала? Я говорю не о старых друзьях или светских знакомых, а о том, кого она не думала больше никогда увидеть или даже вовсе не знала?

Марк и Матиас покачали головой. Они не успели близко узнать Софию, но можно спросить у других соседей.

– Хотя один весьма неожиданный визит она получила, – сказал Марк, нахмурившись. – Вернее, не визит, а нечто другое.

Кристоф Домпьер закурил сигарету, и Матиас отметил, что его худые руки слегка дрожат. Матиас решил, что этот тип мог бы ему понравится. Он находил его слишком худым, некрасивым, но Домпьер был упрям, он следовал своей цели, своему скромному убеждению. Как и он сам, когда Марк подшучивал над ним, называя его охотником на зубра. Этот тщедушный тип не опустит свой лук, можно быть уверенным.

– Вообще-то речь идет о дереве, – продолжал Марк, – о молодом буке. Не знаю, может ли вас это заинтересовать, поскольку не знаю, что вы ищете. У меня оно не идет из головы, но всем на него наплевать. Рассказать?

Домпьер кивнул, и Матиас пододвинул ему пепельницу. Он выслушал рассказ с напряженным вниманием.

– Да, – сказал он. – Но я ждал другого. Пока не вижу связи.

– Я тоже, – признался Марк. – Мне самому кажется, что связи нет. И однако я думаю о нем. Все время. Не знаю, почему.

– Я тоже о нем подумаю, – отозвался Домпьер. – Дайте мне знать, прошу вас, как только объявится Реливо. Может быть, к нему заходил тот, кого я ищу, а он не понял всей важности этого визита. Я вам оставлю свой адрес. Я остановился в девятнадцатом округе, в маленькой гостинице «Дунай» на улице Предвидения. Я жил там в детстве. Без колебаний связывайтесь со мной даже ночью, ибо меня в любой момент могут отозвать в Женеву. Я состою при европейских миссиях. Позвольте, я напишу название гостиницы, адрес и телефон. Я остановился в тридцать втором номере.