Крестный отец - Пьюзо Марио

— Может быть, пошлем твоего зятя? — тихо спросил Хаген. — Ведь Карло родился в Неваде и прекрасно знает тамошнюю обстановку.

Дон Корлеоне покачал головой.

— Нет, моей жене будет здесь одиноко без детей. Я хочу, чтобы Констанца с мужем перебрались в один из домов на аллее. Я хочу, чтобы Карло получил ответственную должность. Может быть, я слишком строго поступил с ним и, кроме того, — дон скривил лицо, — мне недостает сыновей. Вытащи его из игр и засади в профсоюзы. Там ему придется мало писать и много говорить, а демагог он неплохой.

В интонации дона чувствовалось легкое презрение. Хаген согласно кивнул головой.

— О'кэй, мы с Клеменца пройдемся по списку людей и составим группу для работы в Лас-Вегасе. Может быть, позвать Фредо на несколько дней домой?

Дон отрицательно покачал головой. Слова его прозвучали жестко.

— Для чего? — спросил он. — Моя жена пока еще в состоянии варить обеды. Пусть остается там.

Трое мужчин неловко заерзали в креслах. Они не подозревали, что Фредо пользуется таким неуважением в глазах отца и подумали, что на то имеются, наверно, особые, им не известные, причины.

Дон Корлеоне вздохнул.

— Я надеюсь вырастить в этом году хороший зеленый перец. Дам вам его в подарок. Я хочу немного тишины и покоя, хочу отдохнуть перед наступающей старостью. Это все. Если хотите, выпейте еще по рюмочке.

Мужчины поняли намек и встали. Хаген проводил Клеменца и Тессио к их машинам и договорился с ними о встрече. Затем он вернулся домой. Дон его ждал.

Он снял пиджак, галстук и растянулся на диване. На его суровом лице лежала печать усталости. Рукой он предложил Хагену сесть в кресло и сказал:

— Ну, консильори, ты согласен со всеми моими сегодняшними действиями?

Хаген не торопился с ответом.

— Да, — сказал он. — Но я не нахожу их последовательными, они не совсем соответствуют твоему характеру. Ты говоришь, что не собираешься выискивать убийц Сантино и не собираешься мстить. Ты обещал мир и будешь соблюдать его, но мне не верится, что ты готов так легко подарить своим врагам победу. Ты задал великолепную загадку, которую я никак не могу решить, так как же я могу соглашаться или не соглашаться с твоими действиями?

На лице дона появилось выражение удовольствия.

— Да, ты хорошо изучил меня. Ты не сицилиец, но я сделал тебя сицилийцем. Все, что ты сказал — верно, но разгадка существует, и ты ее найдешь. Ты прав, говоря, что все должны мне доверять и что я сдержу свое слово. И я хочу, чтобы все мои приказы исполнялись с возможной точностью. Прежде всего, Том, мы должны привезти домой Майкла. Эта цель должна стоять во главе всех твоих мыслей и действий. Проверь юридическую сторону вопроса, меня не интересует, сколько на это уйдет денег. Возвращение Майкла должно быть абсолютно безопасным. Проконсультируйся с лучшими адвокатами. Я дам тебе адреса нескольких судей, которые примут тебя для личной беседы. До возвращения Майкла мы больше всего должны остерегаться измены.

— Меня, как и тебя, беспокоят не настоящие свидетели, а подкупленные полицией, — сказал Хаген. — Кроме того, Майкла после ареста смогут запросто убить в полиции. Они могут убить его сами или заставить одного из заключенных сделать это. Значит, мы не можем допустить даже обвинений и ареста Майкла.

Дон Корлеоне вздохнул.

— Знаю, знаю, — сказал он. — В этом вся трудность. Но мы не можем и ждать. В Сицилии тоже неспокойно. Местная молодежь не повинуется там старшим, а масса беглецов из Америки становится для тамошних донов тяжелой обузой. Майкл может оказаться между молотом и наковальней. Я принял несколько мер предосторожности, и он находится пока в надежном укрытии, но и оно не вечно. Это одна из причин, из-за которых я пошел на мир. У Барзини в Сицилии много друзей, и они напали на след Майкла. Это дает тебе частичный ответ на загадку. Я пошел на мир ради спасения сына.

Хаген не спросил, где дон черпает подобную информацию. Он даже не удивился. Верно, это дает ответ на некоторые вопросы.

— Должен ли я во время встречи с людьми Татаглия настаивать на том, чтобы посредники в торговле наркотиками были чистыми? — спросил он. — Судьи вряд ли согласятся ограничиться легким приговором, если у подсудимого будет уголовное прошлое.

Дон Корлеоне пожал плечами.

— Они должны быть достаточно умны, чтобы учесть это, — сказал он. — Напомни им, но не настаивай. Мы будем делать все, что в наших силах, но если они воспользуются услугами старой тюремной птицы и она попадется, мы даже пальцем не шевельнем. Просто скажем, что ничего нельзя поделать. Но Барзини не дурак, он и сам это все прекрасно знает. Ты следил за его выступлением? Заметил, как он умеет не раскрывать своих чувств, не показывать своей заинтересованности. Он не из тех, кто погибает вместе с проигравшей стороной.

Хаген удивился.

— Ты хочешь сказать, что он все время был за спиной Солоццо и Татаглия?

Дон Корлеоне вздохнул.

— Татаглия обыкновенный сутенер, — сказал он. — Он никогда бы не справился с Сантино. Поэтому я и не хочу знать, как это случилось. Но мне абсолютно ясно, что тут не обошлось без Барзини.

Хаген старался не упускать ни одного слова дона. Дон все время делал намеки, но оставалось еще что-то важное, чего он не упоминал. Расспрашивать Хаген не посмел. Он сказал «спокойной ночи» и направился к двери. Но дон собирался сказать еще что-то ему.

— Помни, ты должен использовать весь свой ум для возвращения Майкла, — сказал он. — И еще. Пусть человек с телефонной станции присылает мне каждый месяц о всех разговорах Клеменца и Тессио. Я их не подозреваю, но такая мера не повредит.

Хаген кивнул и вышел. Он подумал, что дон, возможно, проверяет и его, но потом устыдился. Теперь он был уверен, что изощренный ум дона разработал далеко идущие планы и что события сегодняшнего дня были тактическим отступлением. Все указывало на то, что день мести и расплаты раньше или позже наступит.

Только через год дону Корлеоне удалось уладить все проблемы, связанные с возвращением Майкла в Соединенные Штаты. В течение всего этого времени члены семейства ломали головы в поисках подходящего плана. Прислушивались даже к голосу Карло Ричи, который жил теперь в одном из домов на аллее (к этому времени у них с Конни родился еще один ребенок, мальчик). Но дон не утвердил ни одного из предложенных планов.

Проблему помогло решить… семейство Бочичио. Один из членов семейства Бочичио, парень лет двадцати пяти по имени Феликс, был намного умнее своих собратьев. Он категорически отказался заниматься семейным делом по уборке мусора и, чтобы еще больше отдалиться от своего племени, женился на молодой и красивой американке английского происхождения. Вечерами он учился на адвоката, а днем работал на почте. У них родилось трое детей, и они жили на его скромную зарплату служащего.

Феликс Бочичио, как и многие другие молодые люди, полагал, что по окончании учебы перед ним откроются все двери и он сразу получит постоянную должность с прекрасным жалованьем. Но действительность оказалась иной. Гордость не позволила принять ему помощь от семейства. В это время к Феликсу с просьбой о небольшой услуге обратился друг, молодой адвокат, который находился уже на пути к блестящей карьере. Это было сложное с юридической точки зрения дело о банкротстве, которое невозможно было вести одними лишь честными методами. Существовал один шанс против миллиона, что дело раскроется. Феликс Бочичио решил рискнуть. Предстояло использовать все добытые в университете знания, и оттого это дело не казалось ему отталкивающим.

Короче, дело раскрылось. Друг-адвокат отказался помочь Феликсу и не подходил даже к телефону. Две главные фигуры этого дела — хитрые пожилые бизнесмены — решили, что в провале виновен Феликс Бочичио и, признав свою вину, заявили, что это Феликс Бочичио заставил их пойти на преступление. Были добыты ложные показания против близких родственников Феликса, которые прежде судились за шантаж. Бизнесмены отделались условным наказанием. Феликса приговорили к пяти годам тюрьмы, из которых он три отсидел. Семейство Бочичио не обратилось за помощью ни к одному другому семейству города или дону Корлеоне, так как Феликс отказался от помощи семейства и его следовало проучить. Он должен был понять, что семейство преданней общества, которое невозможно разжалобить.

После освобождения из тюрьмы Феликс Бочичио вернулся домой, поцеловал жену и детей, прожил спокойно один год, а потом показал, что и в его жилах течет сицилийская кровь. Не пытаясь скрыть следов, он добыл оружие — автоматический пистолет, и убил своего друга-адвоката. Затем он подкараулил у выхода из ресторана обоих бизнесменов и всадил в голову каждого из них по пуле. Оставив трупы на мостовой, он вошел в ресторан, заказал кофе и стал спокойно ожидать прихода полиции.