Амплуа девственницы - Полякова Татьяна Викторовна

— Ну вот… Извини, что так вышло.

— Ничего страшного, — заверила я.

— Денег точно не надо?

— Не надо.

Я торопливо устроилась в машине, махнула им рукой на прощание и поехала к бабушке.

Мысли о Лерке меня не покидали. Не то чтобы я думала о ней постоянно, конечно, нет, но когда они являлись мне, я хмыкала и качала головой. На праздные думы времени особо не было, дел невпроворот, но, укладываясь спать, я то воображала себя в объятиях Арсения, который исчез так же стремительно, как и появился, то вспоминала Лерку и фантазировала: а что бы делала я, будь у меня бабок выше крыши?

Вечером третьего дня меня ждал сюрприз. Я возвращалась с работы и возле своего подъезда обнаружила джип «Мерседес», а вскоре смогла лицезреть физиономию Сашка. Опустив стекло, он весело мне гукнул, а я нахмурилась, такая физиономия кому хочешь способна испортить настроение, а мне так вовсе тошно стало, потому что вслед за шофером я увидела Лерку. Она вышла из машины и направилась ко мне.

— Привет, — сказала она с улыбкой, улыбалась зазывно, точно приготовила подарок, но при этом возникало чувство, что непременно выйдет какая-нибудь пакость.

— Привет, — буркнула я.

— Как тачка? — кивнула Лерка. — Бегает?

— Да. Спасибо.

— Можно к тебе зайти? — ласково поинтересовалась она. Я чуть было не спросила, зачем, но решила быть вежливой и вопрос прозвучал так:

— А что случилось?

— Ничего, — пожала она плечами. — Ехала мимо, дай, думаю, загляну.

— Хорошо, — кивнула я, направляясь к подъезду.

Лерка потопала за мной, а за ней и Сашок, выбравшись из кабины, потрусил к двери.

— А он зачем? — забыв про вежливость, нахмурилась я.

— Его одного надолго оставлять нельзя, — вздохнула Лерка и печально пояснила:

— Он тоскует.

Я с недоумением перевела взгляд на парня.

— Ерунда, — буркнула я едва слышно, но Лерка услышала.

— Я один раз тоже так подумала и оставила Джоника, хотя меня предупреждали. А он возьми да и сдохни. Доктор так и сказал: от тоски.

— А кто такой Джоник? — растерялась я, замерев возле подъездной двери.

— Собака. Йоркширский терьер. Сейчас их все заводят, модно. И я завела. А он возьми да и сдохни, — повторила она с печалью.

— Но этот тип не терьер, — продолжала настаивать я.

— Конечно. Он покрупнее, а значит, и тоски в нем больше. Ты что, код забыла?

— Нет. — Я торопливо набрала цифры, и мы наконец вошли. — А надолго ты оставила Джоника? — спросила я не из любопытства даже, а желая показать себя заинтересованной чужой судьбой.

— На неделю.

— Так, может, он от голода сдох?

— Ты что, у него нянька была — дура дурой, но добрая.

— Чего ж он сдох тогда?

— Говорю тебе, от тоски. Он меня очень любил. — В этом месте она так горестно вздохнула, что я испугалась — а ну как заревет? Обошлось.

Я открыла дверь, пропустила гостей в прихожую и вошла сама. Сбросив туфли, Лерка пробежалась по квартире, Сашок сел на банкетку, демонстрируя клыки в радостной улыбке.

— А у тебя ничего. Уютно.

— Спасибо, — вздохнула я, знать не зная, что делать с незваными гостями. — Хотите чаю?

— Давай, — согласилась Лерка.

Мы прошли на кухню, Сашок остался в прихожей, должно быть, Лерка решила, что там он не затоскует.

Сама она устроилась в кресле-качалке, а я стала заваривать чай.

— Устаешь на работе? — спросила она, понаблюдав за мной.

— Когда как. Сегодня день был тяжелый.

— Иди ко мне в секретарши, тыщи баксов хватит?

— Сама иди в секретарши, — сурово отрезала я.

Лерка почесала нос и ласково сказала:

— Не злись. Я ж как лучше хочу.

— Не надо. Ни лучше, ни хуже. Ты зачем пришла? — решила я не церемониться.

Она пожала плечами:

— Так просто.

— Ясно. Тебе скучно, и ты не знаешь, чем себя занять.

— На самом деле ты мне понравилась. А потом… у меня никого нет, — с грустью сообщила она. — Совсем никого. Только Сашок. Еще Джоник был, но сдох. Я не хочу заводить другую собаку, привыкнешь к нему, а вдруг…

— Что значит «никого»? — нахмурилась я, потому что страдала излишней добротой. — А где родители?

— Мать давно схоронили, она у меня запойная была. Батя бабу нашел, а у той своих четверо. Какая это родня?

— Ну а друзья?

— Нет у меня друзей. Никто со мной дружить не хочет. У меня характер паскудный, да и вообще.., завидуют.

— Чему?

— Деньгам, — ответила Лерка.

— Найди друзей своего круга.

— А характер?

— Работай над собой.

— Я стараюсь. Мне ведь нелегко, понимаешь?

Чтоб себя перевоспитать, нужно время, а еще человек, который подскажет, поможет.

Тут я забеспокоилась, дружить с Леркой мне совсем не хотелось. Я придвинула ей чашку с чаем и сама сделала пару глотков из своей чашки.

— Может, сходим куда? — предложила Лерка, понаблюдав за мной. — В казино. Или на дискотеку.

— Как-нибудь в другой раз, — отмахнулась я.

— Ага, — кивнула Лерка с печалью. — А чего у тебя за дела на работе?

— Дела как дела, — не стала я вдаваться в подробности.

— Тогда, может, в пятницу махнем за город? А хочешь, в Крым слетаем? Два часа туда, два обратно.

— У тебя что, свой самолет?

— Почему свой? Просто самолет.

— Вряд ли в ближайшее время получится.

— Почему?

Я взглянула на нее и по неизвестной причине почувствовала себя виноватой.

— У меня неприятности, — сообщила я со вздохом, хотя за секунду до этого не собиралась посвящать Лерку в свою жизнь.

— Что за неприятности?

Конечно, я уже пожалела о том, что сказала, но теперь секретничать было как-то глупо, и я ответила:

— Выживают меня из офиса. Когда мы снимали помещение и делали ремонт, хозяин от счастья прыгал до потолка, потому что домишко был старый, ветхий и грозил развалиться. А теперь в центре все развалины и халупы распродали, и он недоволен прежними условиями. На законном основании вышвырнуть он меня не может, но интригует и пакостит.

— Гад, — нахмурилась Лерка.

— Конечно, гад, — согласилась я. — Он с одним типом практически договорился, Андрюхин, слышала про такого?

— Нет, но это не важно. И что Андрюхин?

— Ему очень хочется все здание захапать. Конечно, он Федосееву, хозяину то есть, пообещал сумасшедшие деньги, ну, тот и рад стараться.

— И все? — подождав немного, спросила Лерка.

— Что все? — не поняла я.

— Это все твои неприятности?

— Ты хоть представляешь, что значит сменить адрес фирмы? — разозлилась я. — Найти помещение не у черта на куличках, а в приемлемом районе?

А реклама? А номер телефона? Мы же половину клиентов растеряем. Опять же в центре за реальные деньги ничего не найдешь.

— Я понимаю, — серьезно кивнула Лерка, а я почувствовала себя как-то неуверенно.

Мы допили чай, поболтали о том о сем (в основном о фильмах про Джеймса Бонда), и Лерка наконец отбыла восвояси, оставив мне номер своего мобильного. Я о нем тут же забыла, потому что звонить ей не собиралась.

Однако пришлось. Утром следующего дня я пила кофе в компании Софьи Сергеевны, когда позвонил Федосеев и, захлебываясь от ярости, заявил:

— Вы что себе позволяете? — Охнул и заорал:

— Ты что о себе воображаешь, пигалица?

— А что это вы на меня орете? — возмутилась я.

— Я орать не буду, я на тебя в милицию заявлю.

Пусть разбираются.

— Хорошо, заявляйте, — ничего не поняв, ответила я.

Он прорычал что-то нечленораздельное и повесил трубку, а я в легком шоке сделала еще несколько глотков. Тут меня озарило, я подавилась кофе, закашлялась, Софья Сергеевна хлопнула меня ладонью по спине, а я, как только смогла отдышаться, бросилась искать Леркин телефонный номер. К счастью, он оказался в сумке.

— Алло, — нараспев ответила Лерка.

— Это я, Анна.

— Привет, как дела? — Она вроде бы обрадовалась.

— Нормально. То есть.., слушай, — собралась я с силами, — мы вчера говорили о моих проблемах. Ты, случайно, не…

— Что?

— Сейчас позвонил Федосеев, хозяин здания, где находится наш офис, болтал какую-то чепуху.

— Грозил, что ли?

— Обещал заявить на меня в милицию, — За что? — удивилась Лерка.

— Не сказал.

— Слушай, а у него с головой как? Все дома или, бывает, отлучаются?

— Не знаю, — задумчиво ответила я. Прямо спросить Лерку я так и не решилась, вдруг она ни при чем, а я навыдумывала черт-те что.

Я быстро простилась с ней и остаток дня пребывала в унынии, ожидая появления милиции с минуты на минуту.

Милиция не явилась, зато на следующий день вновь позвонил Федосеев. Теперь голос его был слаще меда.

— Анна Михайловна… — захлебываясь от счастья, начал он, далее счастье шло по возрастающей, что, признаться, насторожило меня больше угроз.

Особенно тот факт, что Федосеев раз десять повторил, что все недоразумения между нами улажены и он предлагает мне заключить долгосрочный договор. — И давайте не будем тянуть. Встретимся завтра, у нотариуса. — Он продиктовал адрес и с заметным облегчением отключился.