Крестный отец - Пьюзо Марио

24

Солнце Сицилии, напоминающее по утрам огромный лимон, заполнило собой спальню. Майкл проснулся и, почувствовав прижавшееся к нему шелковое тело Апполонии, осторожно разбудил ее. Он успел изучить ее всю, но не переставал удивляться совершенству ее тела.

Апполония вышла из спальни и направилась к ванной в конце коридора, чтобы принять душ и одеться. Майкл, все еще голый, зажег сигарету и, согреваемый ласковым утренним солнцем, продолжал лежать. Это был последний их день на усадьбе доктора Таца. Дон Томасино подыскал им убежище в другом городе, на южной оконечности Сицилии. Апполония, которая была на первом месяце беременности, хотела погостить несколько недель в родительском доме, а потом присоединиться к Майклу.

Накануне вечером, когда Апполония отправилась спать, дон Томасино попросил Майкла задержаться для беседы.

Дон был озабочен, устал и признался, что его волнует безопасность Майкла.

— Свадьба открыла твое местопребывание, — сказал он Майклу. — Меня удивляет, что твой отец ничего не предпринял для переправки тебя в другое место. У меня много проблем с молодыми турками в Палермо. Я сделал им несколько предложений и они могли смочить клювы больше, чем заслуживают, но это дерьмо хочет заполучить все. Я не могу их понять. Они пытались устроить мне несколько ловушек, но меня не так просто убить. Им необходимо понять, что я для них слишком крепкий орешек, но в том-то и вся беда с молодыми людьми, какими бы способностями они не обладали. Они не обдумывают свои действия и хотят всей воды из колодца.

И тогда дон Томасино сказал Майклу, что два пастуха, Фабрицио и Кало, поедут с ним в качестве телохранителей. Сам дон Томасино должен распрощаться с ним сейчас, так как рано утром уезжает по делам в Палермо. Но ни в коем случае не надо рассказывать об этом доктору Таца, так как старик собирается провести вечер в Палермо и может проболтаться.

Майкл знал, что у дона Томасино много неприятностей. Стену вокруг дома ночью оцепила вооруженная стража, а несколько наиболее преданных пастухов с люпарами всегда находились в самом доме. Дон Томасино ходил все время с оружием и в сопровождении личного телохранителя.

Утреннее солнце стало жечь нестерпимо сильно. Майкл потушил сигарету, надел рабочие брюки и берет, какой носит большинство мужчин Сицилии. Все еще босой, он перегнулся через подоконник спальни и в одном из кресел в саду увидел Фабрицио. Фабрицио лениво расчесывал свои густые черные волосы, а его люпара была небрежно брошена на стол. Майкл свистнул, и Фабрицио посмотрел на окно.

— Привези машину, — крикнул ему Майкл. — Через несколько минут я уезжаю. Где Кало?

Фабрицио поднялся. Рубашка на нем была расстегнута и обнажала синие и красные линии татуировки.

— Кало пьет кофе, — сказал он. — Твоя жена тоже едет?

Майкл сузил глаза. Он вспомнил, что в последние несколько недель Фабрицио слишком часто провожал Апполонию взглядом. Он, конечно, никогда не сделает неосторожного шага по отношению к жене друга дона. В Сицилии это самый надежный шаг к смерти.

— Нет, она поедет сначала к родителям, а к нам присоединится через несколько дней.

Он видел, как Фабрицио побежал к каменному сараю, служившему гаражом для «альфа-ромео».

Майкл вышел в коридор и направился к ванной. Апполония исчезла. Она теперь, наверное, на кухне и собственноручно готовит завтрак, пытаясь хоть чем-то загладить вину: ей казалось, что Майкл недоволен ее желанием повидаться с родителями и братьями перед поездкой. Дон Томасино переправит ее потом к новому убежищу Майкла.

Старуха Филомена подала Майклу кофе и стыдливо благословила его на прощание.

— Я напомню о тебе отцу, — пообещал Майкл, и Филомена благодарно кивнула головой.

На кухню вошел Кало и тут же направился к Майклу.

— Машина во дворе, — сказал он. — Пойти за чемоданами?

— Нет, я их сам принесу, — ответил Майкл. — Где Аппола?

На лице Кало появилась забавная улыбка.

— Она сидит за рулем и горит желанием нажать на газ. Она будет настоящей американкой еще до того, как приедет в Америку.

Крестьянка за рулем автомобиля — дело для Сицилии неслыханное. Майкл позволял Апполонии прокатиться иногда во дворе усадьбы, но всегда сидел рядом с ней, так как часто вместо тормоза она нажимала на газ.

— Приведи Фабрицио, и ждите меня в машине, — сказал Майкл.

Он вышел из кухни и побежал наверх, в спальню. Чемодан был уже уложен. Перед тем, как взять его, Майкл посмотрел в окно и увидел автомобиль возле ступеней дома, напротив входа на кухню. Апполония сидела в машине, положив руки на руль. Кало нагружал багажник корзинами с едой. Майкл рассердился, когда увидел, что Фабрицио уходит по какому-то делу за ворота. Что он, черт побери, делает? Придется проучить этого проклятого пастуха. Майкл спустился по лестнице и решил еще раз заскочить на кухню и окончательно попрощаться с Филоменой.

— Доктор Таца все еще спит? — спросил он старуху.

На сморщенном лице Филомены появилось выражение хитрости.

— Старые петухи не способны встречать солнце, — ответила она. — Доктор уехал вчера в Палермо.

Майкл рассмеялся. Он вышел из кухни и в нос ему ударил сильный запах лимонных бутонов. Он заметил, что Апполония машет ему рукой и понял, что она делает ему знак оставаться на месте. Она сама подъедет к нему на машине. Кало стоял, улыбаясь, рядом с машиной. Люпара была небрежно переброшена через его плечо. Фабрицио не было видно. В этот момент мощный взрыв потряс все. Дверь кухни разлетелась на куски, а Майкла отбросило на три метра в сторону, к кирпичной стене усадьбы. С крыши дома посыпались черепицы, и одна из них больно ударила Майкла по плечу. Он успел заметить, что от «альфа-ромео» не осталось ничего, кроме четырех колес и стального остова.

Он очнулся в темной комнате и услышанные им голоса были такими низкими, что смысла слов он разобрать не мог. Инстинкт самосохранения заставил его притвориться, будто он еще не пришел в сознание, но голоса вдруг умолкли, кто-то склонился над ним и ясно проговорил:

— Наконец-то ты к нам вернулся.

Включили свет, и Майкл повернул голову. На него смотрел доктор Таца.

— Позволь мне взглянуть на тебя, и я сразу погашу свет, — сказал доктор Таца. — Он пытался поймать в фокус луча карманного фонарика глаза Майкла. — Все будет хорошо, — сказал доктор Таца Майклу, а потом обратился к кому-то третьему. — Можешь с ним говорить. Он уже способен понять.

Это был дон Томасино, сидевший на стуле, рядом с кроватью. Майкл ясно его видел.

— Майкл, я могу с тобой поговорить? — спросил дон Томасино. — Может быть, ты хочешь отдохнуть?

Проще было поднять руку, чем ответить, и Майкл так и сделал.

— Кто вывел машину из гаража? — спросил дон Томасино. — Фабрицио?

Майкл, сам не сознавая, что делает, улыбнулся. Эта странная застывшая улыбка должна была означать «да».

— Фабрицио исчез, — сказал дон Томасино. — Слушай меня, Майкл. Ты был без сознания неделю. Понимаешь? Все думают, что ты погиб, и теперь тебя не ищут. Я послал сообщение твоему отцу, и мы получили его распоряжения. Ждать осталось недолго, ты возвращаешься в Америку. Пока можешь спокойно здесь отдыхать. Еще надежнее будет в моем доме на вершине горы. Парни из Палермо заключили со мной мир. Оказывается, все время они гонялись за тобой. Они делали вид, что преследуют меня, но на самом деле хотели убить тебя. Ты это должен знать. Что касается всего остального, предоставь это мне. Ты приходи скорее в себя, и сиди спокойно.

Теперь Майкл помнил все. Он знал, что его жена погибла, что Кало погиб. Он подумал о старухе, которая в момент взрыва была на кухне.

— Филомена? — прошептал он.

— Она не ранена, — тихо ответил дон Томасино. — Взрывная волна вызвала у нее кровотечение из носа. О ней не беспокойся.

— Дон Томасино, — сказал Майкл. — Передай своим пастухам, что тот, кто выдаст мне Фабрицио, получит лучшее в Сицилии пастбище.

Двое мужчин вздохнули с облегчением. Дон Томасино взял с соседнего столика стакан и выпил желтоватую жидкость. Доктор Таца, который продолжал сидеть на кровати, рассеянно заметил:

— Знаешь, ты вдовец. В Сицилии это редкость.

Майкл дал дону Томасино знак приблизиться к нему. Дон присел на кровать и наклонил голову.

— Передай отцу, что я хочу домой, — сказал Майкл. — Передай отцу, что я хочу быть его сыном.

Но еще месяц выздоравливал Майкл и еще два месяца ушло на оформление необходимых документов. После этого он полетел самолетом из Палермо в Рим, а из Рима в Нью-Йорк. Фабрицио исчез бесследно.

По окончании колледжа Кей Адамс получила работу в начальной школе Нью-Хэмпшира. Первые шесть месяцев после исчезновения Майкла она каждую неделю звонила его матери и спрашивала, нет ли новостей. Миссис Корлеоне всегда разговаривала с ней дружеским тоном и каждый разговор заканчивала фразой: «Ты хорошая девушка, очень хорошая. Забыть Майкла и найти хорошего мужа». Кей это не обижало, она понимала, что мать Майкла заботиться о ней.