Не мешайте палачу - Маринина Александра Борисовна

Два года, которые Сауляк провел за решеткой, Карл-Константин вел жизнь тихую и спокойную. Пенсионного возраста он еще не достиг, но денег за время работы на Павла заработал столько, что мог о доходах не беспокоиться. Жил в своей просторной квартире, холил двух собак – ирландских сеттеров, ездил на охоту. Иногда приводил женщин, но никогда не допускал, чтобы они оставались у него жить. Через полчаса беседы с ним Павел с огорчением убедился, что ненависть Рифиниуса насытилась и угасла и единственным стимулом остался страх перед имеющимися у Павла доказательствами причастности к смерти той несчастной девочки. Стимул был, конечно, сильный, никто не спорит. Под воздействием такого стимула Гарик прекрасно работает и будет работать еще много лет, пока срок давности не истечет. Но Гарик – молодой, ему еще и сорока нет, а стало быть, спокойствия и мудрости тоже пока маловато. Рифиниус много старше, и как знать, не махнул ли он рукой на печальную перспективу попасть под суд. Тем паче материалы на Гарика были куда как весомее достаточно спорных улик, которые имелись на Карла.

– Я рад нашей встрече, – говорил Карл Фридрихович, попыхивая сигаретой, но Сауляк видел, что это неправда. Не рад он. Жил себе спокойно целых два года и хотел бы, наверное, жить так и дальше. Незачем ему искать на свою голову приключений.

– Карл Фридрихович, мне понадобится ваша помощь, но я обещаю, что это в последний раз. Я понимаю, что вам хочется покоя, вы устали от меня. Я ценю все то, что вы для меня когда-то сделали, а сделали вы немало. Это была трудная работа, и вы имеете полное право спокойно отдыхать от нее. И я прошу вас просто о личном одолжении, – мягко говорил Сауляк, стараясь не встречаться глазами с бывшим психотерапевтом. – Помогите мне в последний раз, и больше никаких заданий. Разумеется, ваша работа будет должным образом оплачена.

– Хорошо, – со вздохом согласился Рифиниус. – Я сделаю все, что нужно.

«С тобой надо заканчивать, – мелькнуло в голове у Павла. – Отработаешь в этот раз – и все. Конец».

Банкетный зал гостиницы «Россия» сверкал и переливался огнями, причем с первого взгляда трудно было точно определить, что сверкало больше: хрустальные люстры или бриллианты, которыми были обвешаны с ног до головы присутствующие дамы. Происходящее здесь событие было связано с нефтяным бизнесом, который, как известно, влечет за собой много крови и смерти, но зато тем, кто остается в живых, приносит огромные доходы.

Олег Иванович Юрцев был на этом мероприятии почетным гостем, ибо многие из собравшихся здесь когда-то одалживали у него деньги на то, чтобы начать собственное дело. Более того, он по своей инициативе предложил устроителям презентации оплатить проезд и трехдневное пребывание в Москве некоторым зарубежным бизнесменам, не чуждым страсти к халяве. Сами они не стали бы тратить деньги на то, чтобы здесь поприсутствовать, а для многих их приезд был бы весьма полезен как с точки зрения престижа, так и для закрепления деловых и дружеских отношений.

Публика в зале была вся проверенная, поэтому телохранители сюда не допускались, и без них не протолкнуться. Юрцев, стоя перед богато накрытым столом, с удовольствием поедал изысканные закуски, то и дело отпивая дорогое белое вино из узкого высокого бокала. Организаторы презентации, следуя моде, устроили фуршет, чтобы дать присутствующим полную свободу общения. Справа от него стоял смуглый плотный человек с четко очерченными выпуклыми губами – бизнесмен из Арабских Эмиратов, прикативший сюда на деньги Юрцева, а слева – красивая дама лет тридцати пяти, судя по выражению лица – деловая женщина, вероятно, референт какой-нибудь крупной фирмы. Разумеется, в Москву Олег Иванович привез свою любовницу, но на банкете ее не было: за час до выхода из гостиницы они в очередной раз поссорились, после чего Юрцев ушел, хлопнув дверью. Теперь было самое время присмотреть себе объект для ухаживаний, чтобы не выглядеть белой вороной, поскольку все приглашенные мужчины были с дамами. Красивая соседка Юрцева не привлекала, он вообще не любил деловых женщин, считал их хорошими партнерами по бизнесу, аккуратными, обязательными и лишенными страсти к глупому риску, но полагал, что для флирта, даже самого невинного, они не годятся. Очень уж мужской у них характер, легкости нет, порочности и избалованности, а Юрцев больше всего любил именно таких молоденьких птичек-куколок, легкомысленных и капризных.

Юрцев поставил свою тарелку и с бокалом в руке стал не спеша прохаживаться по залу, то и дело улыбаясь и раскланиваясь со знакомыми. Был у него и деловой интерес, но с этим Олег Иванович решил не спешить. Пусть нужный ему человек расслабится, поест досыта и выпьет побольше, а уж потом Юрцев обсудит с ним кое-что важное. То и дело взгляд его останавливался на длинных точеных ножках или стройной оголенной спине какой-нибудь куколки, и он лениво прикидывал, не увести ли ее в сторонку, чтобы развлечься пустой и ни к чему не обязывающей болтовней, но потом решал, что, пожалуй, поищет еще. В какой-то момент ему вдруг стало не по себе, даже холодок по спине пробежал. Он быстро огляделся по сторонам, но ничего такого не заметил и успокоился.

Через некоторое время его втянул в беседу старый знакомый, работающий в московском представительстве американской нефтяной компании, но спустя минут десять Юрцев неожиданно подумал: «Что за идиот! И чего я на него время трачу…» Он поймал себя на том, что даже не слушает, о чем ему говорят. Вежливо извинившись, он сделал вид, что ему срочно нужно подойти к кому-то в другом конце зала, и отошел.

Внезапно его бросило в жар, подмышки моментально вспотели, и Юрцев машинально потянулся к галстуку, чтобы слегка ослабить тугой узел. Однако уже через минуту его стал бить озноб. «Что это со мной? – испуганно подумал он. – Заболел, что ли?» Но озноб прошел так же резко, как и начался, и Олег Иванович снова почувствовал себя нормально. Как почти каждый мужчина, он панически боялся любого нездоровья и совершенно не умел терпеть, когда у него что-то болело. «Нужно найти, где посидеть», – решил он, подходя к выходу из зала. В холле стояли мягкие диванчики и кресла, но все они были заняты, и Юрцев прошел дальше, в сторону туалетов, в надежде найти местечко посвободнее и поспокойнее. Ему повезло. Свернув по длинному коридору направо, он увидел еще один диван с креслами и низким столиком между ними, и сидел там только один человек – полноватый мужчина с длинными кудрявыми волосами и в затемненных очках.

Юрцев сел в кресло, вытянул ноги и с облегчением откинулся на мягкую спинку. Его больше не лихорадило, но зато голова стала наливаться болезненной тяжестью, в затылке запульсировала боль. «Точно, я заболел, – подумал он. – Ну надо же, как некстати. Как же я завтра домой полечу?»

– Голова болит? – сочувственно спросил кудрявый мужчина в очках.

– Да, знаете ли… А что, заметно?

– Конечно. Вы очень бледны. Это от духоты. Вероятно, у вас проблемы с сосудами.

– И что теперь делать? – спросил Юрцев, поморщившись: каждое слово будто отдавалось в черепной коробке.

– Ничего страшного, – улыбнулся мужчина. – После тридцати пяти этим страдает каждый третий, только многие внимания не обращают, а напрасно. Потом удивляются, откуда инсульты. Я и сам сюда вышел по той же причине. Таблеточку принял – и через пять минут полный порядок. Кстати, если хотите – могу поделиться. У меня всегда с собой большой запас.

Головная боль нарастала, Юрцеву даже показалось, что у него в глазах темнеет.

– Но здесь даже запить нечем, а возвращаться в зал я не могу. Сил нет.

– Ее не нужно запивать. Положите под язык, она моментально растворится. Зато эффект практически мгновенный.

Мужчина протянул Олегу Ивановичу флакончик темного стекла, до половины наполненный маленькими белыми таблетками.

– Примите, сразу станет легче, вот увидите. Чего ж вам так мучиться.

«И в самом деле, зачем я должен так мучиться? Бог мой, какая невыносимая боль! А вдруг у меня будет инсульт?» – испуганно подумал Юрцев, вытряхивая на ладонь маленькую таблетку.

Мужчина забрал флакон и снова улыбнулся.

– Не успеете и до ста сосчитать, как вам станет лучше. Это очень хорошее лекарство, мне его жена из Канады привозит.

Юрцев прикрыл глаза и, сам не зная зачем, начал считать до ста. Боль отступала так быстро, что он сам удивился. На счете «восемьдесят шесть» он почувствовал себя просто отлично. Недомогания как не бывало.

– Вы волшебник, – благодарно произнес он. – Я бы хотел записать, как называется это лекарство.

– А черт его знает, – весело махнул рукой кудрявый собеседник. – Его жена покупает, надо у нее спросить.

– Разве на флаконе не написано?

– Это не родной флакон, лекарство продается в огромных таких банках, которые просто невозможно таскать с собой. Знаете, специальная расфасовка не для розничной продажи в аптеках, а для больниц. Я отсыпаю понемногу в маленькие флакончики, чтобы в карман умещались. Хотите, поделюсь с вами?