Не было печали - Несбё Ю

— Видишь ли, Беате…

Он заметил, как девушка замерла, стоило ему только произнести ее имя.

— Когда-то у меня была напарница, Эллен Йельтен.

— Я знаю, — быстро сказала она. — Ее убили у Акерсельвы.

— Да. Когда мы с ней раскручивали дело, то обычно использовали разные приемы, чтобы извлечь информацию, застрявшую в подсознании. Вроде ассоциативных игр, когда пишешь на листочках по нескольку слов, ну и так далее. — Харри смущенно улыбнулся. — Знаю, звучит это не особенно убедительно, но временами все же приносило результаты. Я тут подумал, мы могли бы и с тобой это попробовать.

— Что именно?

Харри вновь пришло в голову, насколько увереннее держится Беате, когда они изучают видеозапись либо разглядывают экран компьютера. Сейчас же она смотрела на него так, будто он только что предложил сыграть в покер на раздевание.

— Мне бы хотелось знать, что ты испытываешь, когда думаешь об этом деле, — пояснил он.

Она неуверенно улыбнулась:

— Чувства, ощущения…

— Да забудь ты хоть на секунду о холодных фактах. — Харри подался вперед на своем стуле. — Перестань быть пай-девочкой. Не надо придумывать никаких обоснований того, что говоришь. Просто расскажи о том, что нутром чувствуешь, когда думаешь об этом деле.

Несколько мгновений она сидела, уставившись в стол. Харри терпеливо ждал. Затем она подняла глаза и в упор посмотрела на него:

— По-моему, это так называемая гостевая победа.

— Гостевая победа?

— Ну да, победа на чужом поле. Одно из тех пятидесяти процентов преступлений, которые мы никогда не сумеем раскрыть.

— Понятно. И почему же?

— Элементарная арифметика. Если вспомнить обо всех тех идиотах, которых нам не удалось задержать, то у такого человека, как Забойщик, который прекрасно все продумал и, вероятно, имеет кое-какое представление о методах нашей работы, относительно неплохие шансы, согласись.

— Хм. — Харри потер щеку. — Стало быть, твои внутренние ощущения сводятся к простой арифметике?

— Не только. А как решительно он все это проделал? Будто им в этот момент двигало нечто такое…

— Что именно им двигало, Беате? Жажда наживы?

— Не знаю. По статистике, при ограблениях жажда наживы является мотивом номер один, за ним следует азарт, далее…

— Да забудь ты о статистике, Беате. Теперь ты следователь, ты анализируешь не только видеоматериалы, но и свое толкование того, что видела. Поверь мне, это главное, в чем должен разбираться следователь.

Беате задумчиво смотрела на него. Харри чувствовал, что понемногу выманивает ее из раковины.

— Давай-ка снова! — еще поднажал он. — Что двигало Забойщиком?

— Чувства.

— Какие чувства?

— Сильные.

— Какие именно, Беате?

Она прикрыла глаза.

— Любовь или ненависть. Ненависть. Нет, любовь. Я не знаю.

— Почему он ее застрелил?

— Потому что он… нет.

— Ну же, давай. Почему он ее застрелил? — Харри дюйм за дюймом двигал свой стул, пока не оказался практически бок о бок с девушкой.

— Потому что должен был. Потому что так было решено… заранее.

— Здорово. А почему это было решено заранее?

В этот момент раздался стук в дверь.

Харри отнюдь не расстроился бы, если бы Фриц Бьелке из Института глухонемых продемонстрировал меньшее рвение, когда, стремясь как можно скорее прибыть к ним на помощь, объезжал на своем велосипеде многочисленные пробки в центре города. Однако в данный момент этот веселый полный человечек в круглых очках уже стоял на пороге «Камеры пыток», крутя в руках розовый велосипедный шлем. Бьелке не был глухим, как, впрочем, и немым. Чтобы он сумел лучше разобраться в особенностях артикуляции Стине Гретте, они сперва прокрутили ту часть видеозаписи, на которой была слышна ее речь. При этом сам Бьелке болтал не переставая.

— Да, я считаюсь специалистом, однако на самом деле все мы в той или иной степени читаем по губам, хотя одновременно и слушаем то, что сказал говорящий. Взять, к примеру, неприятное чувство, которое возникает у вас всякий раз, когда изображение и звук в фильме не синхронизированы, хотя все дело, возможно, в каких-то сотых долях секунды.

— Ну, — сказал Харри, — лично я ничего не могу понять по движению ее губ.

— Проблема в том, что по губам можно прочесть всего лишь от тридцати до сорока процентов слов. Чтобы разобрать все остальное, нужно следить за выражением лица, жестами, а также с помощью собственного языкового чутья и логики пытаться вставлять недостающие слова. Таким образом, думать здесь не менее важно, чем видеть.