Не мешайте палачу - Маринина Александра Борисовна

Давно, еще во времена советской власти, существовала группа людей, организовавшая «окна» на границах и таможнях и бравшая за предоставление возможности попользоваться этими «окнами» солидную мзду. В условиях тотального дефицита товаров процветала спекуляция, а через эти «окошечки» энтузиасты спекулятивного дела сновали туда-сюда в страны бывшего соцлагеря и ввозили в Россию всяческий ширпотреб – косметику, тряпочки, бытовую технику и прочее по мелочи, но приличными партиями. Были и такие, кому удавалось прорваться в вожделенный капиталистический мир. Потом, в начале девяностых, проблема товаров как-то сама собой отпала, но «окна» сохранились, и встал вопрос о том, чтобы использовать их как можно более эффективно. За Мальковым как раз и стояли люди, имеющие прочные и хорошо оплачиваемые связи на таможнях и границах.

С другой стороны, вышедший из подполья теневой бизнес стал лихорадочно искать, куда бы с пользой для общего дела вложить нажитый за много лет капитал. Так и нашли друг друга держатели «окон» и люди, сделавшие деньги на изготовлении и продаже левых трикотажных изделий. Раз есть деньги, заработанные на изготовлении левого трикотажа, и дыры на границах и таможнях, подготовленные еще в те времена, когда находились энтузиасты нелегальных поездок в Польшу и Болгарию за ширпотребом, то почему бы не соединить эти возможности? Две группировки сошлись на переговорах, выпили хорошего коньячку, попарились в баньке и договорились. У нас, дескать, есть прекрасные возможности нелегального пересечения границ и провоза через них любого товара. Но у нас нет денег на то, чтобы приобрести действительно стоящий товар, чтобы использовать свои погранично-таможенные возможности не по мелочи, о которой даже и говорить стыдно, а с размахом. Чтобы, значит, не стыдно было оглядываться на бесцельно прожитые годы. С другой стороны, у вас, господа хорошие, денег – куры не клюют, но нет у вас возможности вложить их в такое дело, чтобы наварить много, сразу и, опять же, с размахом. То есть не на одну операцию заложиться, пусть и прибыльную, а наладить систематическое извлечение дохода и с уверенностью смотреть в светлое, обеспеченное сверх меры будущее.

Рассуждения показались приглашенной стороне логичными, а доводы – вескими. Короче, договорились они. И стали готовить плацдармы в регионах неподалеку от заготовленных «окон» в пограничном и таможенном контроле. Груз через «окно» пройдет, в «своем» регионе остановится, отлежится на тщательно законспирированном и хорошо охраняемом складе, пока бумажки на него соответствующие подготовят, тару поменяют, дальнейший маршрут проработают. Через «окно» груз прошел одним большим контейнером, а из региона будет уходить маленькими партиями, имеющими конкретного адресата-покупателя. В процессе первоначальных переговоров «трикотажники» настаивали на том, что не нужно светиться со всеми этими плацдармами и складами, чем быстрее товар сбывать с рук – тем спокойнее. Принять груз через «окно», тут же толкнуть – и с плеч долой. «Пограничники», однако, придерживались другой точки зрения, помня о том, что оптом продавать, конечно, безопаснее, но и дешевле, а в розницу – опаснее, зато прибыльнее.

– Поймите, – убеждали они «трикотажников», – когда отдаешь такую большую партию, то всегда понимаешь, что твой покупатель – не последняя инстанция. Он часть товара возьмет себе, а остальное начнет сбывать не в своей сети, а всем подряд. Разве мы можем проверить, куда попал наш груз? А полагаться на то, что наш покупатель будет тщательно проверять тех, кому перепродает наш товар, тоже нельзя. Мы сгорим быстрее, чем заработаем на этом. Лучше вложить деньги в систему безопасности, укрепить свои регионы правильными руководителями и спокойно работать. И потом, если мы начинаем новое дело, я имею в виду живой товар, то нам все равно нужны накопители. Мы же не будем переправлять их по одному. Значит, нужно где-то их держать, пока не соберется вся партия. И желательно, чтобы это было не очень далеко от «окна».

«Трикотажники» подумали и согласились. Во главе всего мероприятия стояли семеро: четверо «пограничников» и трое «трикотажников». Именно они и вышли в свое время на связь с Владимиром Васильевичем Булатниковым, попросив расчистить для них нужные регионы. А когда дело было сделано, капитал заработал, система отладилась, они убрали генерал-лейтенанта Булатникова. Зачем им человек, который знает об их делах так много? Совершенно ни к чему. Люди, отягощенные лишними и опасными знаниями, не нужны никому. Всем они почему-то мешают.

И вот теперь из всей этой семерки остались в живых только двое. Кандидат в президенты Сергей Георгиевич Мальков и некто Глеб Арменакович Мхитаров, которому в случае победы Малькова на выборах был обещан пост министра финансов.

Работать с Мхитаровым Павел поручил Гарику и Рифиниусу. Вообще-то Сауляк не был сторонником групповых действий и долгое время не знакомил членов своей группы друг с другом, справедливо полагая, что так безопаснее для всех. И дело не только в лишних знаниях, которые в данном случае пользы не приносят, но и в опасности разбудить ревность, азарт, дух конкуренции. Не нужно это, ни к чему, мешает.

Но для выполнения одного задания в девяносто первом году Павлу понадобились два человека. Как ни крутил он, как ни прикидывал, а одним исполнителем было не обойтись. Тогда и пришлось ему познакомить Гарика Асатуряна с Карлом Рифиниусом, он же Константин Ревенко. Однако этим знакомством нарушение принципов и ограничилось: они по-прежнему не знали о существовании Риты и Миши Ларкина, так же как Рита и Михаил Давидович не знали ни о них, ни друг о друге.

Мхитаров жил в Петербурге, держа под своим крылом Калининградский порт и район Выборга, где проходила граница с Финляндией. Гарик и Карл отправились туда на «Красной стреле», купив билеты в двухместное купе спального вагона. Психофизиологические особенности у них были совсем разные: Гарик перед работой много ел, но только определенную пищу, тогда как Рифиниус, напротив, старался есть как можно меньше, но пил много минеральной воды. Как только поезд тронулся и стал отходить от перрона Ленинградского вокзала в Москве, Асатурян тут же открыл сумку и стал выкладывать на стол огромные ярко-красные сладкие перцы, толстые пучки укропа, петрушки, кинзы, рейхана, длинные зеленые огурцы и сваренные вкрутую яйца. Он аккуратно, тренированным движением «вперед-назад» извлек из перцев плодоножку вместе с сердцевиной, почистил яйца и засунул каждое яйцо целиком в пустой перец. Потом собрал пышные букеты из четырех разновидностей зелени и запихал в перцы следом за крутыми яйцами. Взяв один из готовых к употреблению перцев в руку, он с наслаждением откусил огромный кусок и блаженно прикрыл глаза. Рифиниус равнодушно взирал на это кулинарное действо, отпивая маленькими глоточками минеральную воду из собственного стакана.

В купе заглянула проводница – симпатичная толстушка с веселыми глазами и аппетитными ямочками на щеках.

– Что господа желают? Чай, кофе, бутерброды, печенье, вафли?

– Мне чаю, пожалуйста, – попросил Карл.

– Мне тоже, хозяюшка, – подмигнул ей Гарик. – А лимончика у вас не найдется?

– Для хорошего человека у нас все найдется, – смешливо фыркнула толстушка.

Гарик краем глаза заметил, как чуть изменилось лицо напарника, и понял, что тот решил попробовать, как им работается вдвоем. Все-таки для этого навык нужен, а их единственный «парный» выход был так давно…

– Вы уж сделайте одолжение, запишите и меня в хорошие люди, – произнес Карл, и Гарик отметил, как изменился ритм его речи, интонация и даже ритм дыхания. Он сумел быстро настроиться на эту пышечку.

Интересно, подумал Гарик, на что она среагировала, пообещав мне лимон к чаю? На слово «хозяюшка» или на подмигивание? Если на «хозяюшку», то она аудиальщица, а если на подмигивание – то визуальщица. Карл начал работать с ней через речь и дыхание, значит, уже разобрался, что к чему. Быстрый какой.

– А вас я запишу в солидные, – отшутилась проводница.

– Что, для солидных у вас другой ассортимент? – подхватил Гарик, стараясь говорить в том же ритме, что и она. – Тогда я подумаю, может, мне имеет смысла из хороших в солидные перейти. Вы мне что посоветуете? Вы посмотрите на моего коллегу опытным женским взглядом и скажите: почему мне всегда так не везет?

Проводница послушно перевела взгляд на Рифиниуса, и тут они взяли ее в тиски. Карл работал глазами и лицом, движениями бровей, рук, жестами и позами, а Гарик без умолку болтал, стараясь не выбиваться из ритма, заданного ее дыханием и манерой речи.

– Столько лет я езжу вместе с ним по командировкам, и каждый раз одно и то же. Ему предлагают все самое лучшее, а меня вообще не замечают. Скажу вам больше, все мои женщины рано или поздно уходили от меня к нему…