Не было печали - Несбё Ю

Харри достал пачку «кэмела».

— Я знаю, почему ты здесь, Холе, — не переставая улыбаться, продолжал Иварссон. — Пытаешься улучить момент, чтобы поболтать с ним, не так ли? — Иварссон кивнул на высокого худощавого человека в похоронной процессии. Он вышагивал медленно и чинно, а остальные чуть не бежали, чтобы поспеть за ним.

— Это его зовут Расколь? — спросил Харри, взяв сигарету.

Иварссон кивнул:

— Он ее дядя.

— А остальные?

— Они утверждают, что знакомые.

— А члены семьи?

— Они не признавали покойную.

— Как это?

— Это версия Расколя. Цыгане — патологические лгуны, но то, что он говорит, вполне совпадает с рассказами Йозефа об их нравах.

— И какие у них нравы?

— Честь семьи для них превыше всего. Потому-то она и стала отверженной. Если верить Расколю, то в четырнадцать лет она в Испании вышла замуж за грекоговорящего цыгана-гринго, однако в день свадьбы сбежала с гадзо.

— Гадзо?

— Не цыганом. С моряком-датчанином. Сделала самое худшее, что могла. Покрыла позором всю семью.

— Хм. — Так и не зажженная сигарета плясала во рту Харри в такт произносимым им словам. — Вижу, ты хорошо знаком с этим Расколем?

Иварссон отмахнулся от воображаемого табачного дыма:

— Мы с ним немного потолковали. Я бы назвал это разведкой боем. Время предметных бесед настанет, когда будет выполнена наша часть договора — то есть после того, как он побывает на этих похоронах.

— Значит, пока что он не многое рассказал?

— Ничего из того, что было бы полезно для следствия. Однако мы, по-видимому, нашли верный тон.

— Настолько верный, что, как я вижу, полиция даже помогает ему нести гроб родственницы?

— Это пастор попросил, не могли бы Ли или я помочь донести гроб, — народу не хватало. Что тут поделаешь, раз уж мы все равно здесь — ведь надо было кому-то присмотреть за ним. Мы и сейчас этим занимаемся, я имею в виду, присматриваем.

Взглянув на яркое осеннее солнце, Харри крепко зажмурился.

Иварссон обернулся к нему:

— Чтобы расставить все точки над i, Холе: до тех пор пока мы не закончим с Расколем, никто не получит к нему доступа. Никто. Три года я пытался договориться с человеком, которому известно все. Теперь мне это удалось. И я никому не позволю все испортить, я понятно выражаюсь?

— Слушай-ка, Иварссон, — сказал Харри, снимая с языка табачную крошку, — пока мы с тобой здесь вдвоем, с глазу на глаз, скажи, что, это дело вдруг превратилось в соревнование между нами?

Подставив лицо солнечным лучам, Иварссон громко рассмеялся.

— Знаешь, что бы я сделал на твоем месте? — спросил он, прикрыв глаза.

— И что же? — поинтересовался Харри, когда держать паузу стало совсем невыносимо.

— Я бы отдал костюм в чистку. Ты выглядишь так, будто валялся на свалке. — Он шутливо отсалютовал двумя пальцами. — Желаю удачного дня.

Оставшись на паперти в одиночестве, Харри курил, следя за тем, как наклонившийся белый гроб уплывает все дальше по тротуару.

Увидев входящего в кабинет Харри, Халворсен крутанулся на кресле.

— Здорово, что ты пришел, у меня для тебя хорошие новости. Я… фу ты, черт, как воняет! — Халворсен зажал нос и продолжал гнусавым голосом инспектора рыбнадзора: — Что случилось с твоим костюмом?

— Упал в мусорный контейнер. Какие известия?

— Э-э… ах да. Я считаю, что снимок, скорее всего, сделан в одном из курортных местечек Сёрланна.^[19] Я разослал мейлы во все участки Эуст-Агдера, и вскоре мне действительно позвонил один служащий из Рисёра и сказал, что прекрасно знает этот пляж. Но знаешь, что самое интересное?!

— Пока что нет.

— Пляж этот вовсе не в Сёрланне, а на Ларколлене!^[20]

Халворсен, выжидательно улыбаясь, посмотрел на Харри, однако поскольку никакой реакции не последовало, продолжал:

— В фюльке Эстфолл, рядом с Моссом.

— Халворсен, я знаю, где Ларколлен.

— Да, но сам-то этот служащий из…

— Жители Сёрланна иногда тоже проводят отпуск где-нибудь вдали от дома. Ты связался с Ларколленом?

Халворсен молитвенно закатил глаза:

— Да, я дозвонился в кемпинг и еще в два местечка, где сдают домики на лето. И в оба тамошних магазинчика.

— Есть что-нибудь?

— Ага! — Халворсен снова просиял. — Я переслал фотографию по факсу, и оказалось, что владелец одного из магазинчиков прекрасно знает эту женщину. Им принадлежит самый богатый летний дом в тех краях. Владелец магазина сам часто возит им продукты.