Немой свидетель - Шефер Карло

14

На совещании в кабинете они быстро сошлись на том, что не станут посвящать в свои дела Магенройтера, грубо нарушив их уговор («Да он в обморок хлопнется от нашего плана! Ха-ха!» — сказал Хафнер и — буль-буль! — запил свои слова), а вечером огорошат своими намерениями плохо соображающего Зельтманна.

— Но тогда нам срочно нужен Хамилькар в качестве эксперта и переводчика, — напомнил Зенф. — Если мы пригласим его официально, нам придется рассказать, чем он будет заниматься. Предлагаю просто скинуться ему на отель.

— Щас! — возмутился Хафнер. — Стану я отстегивать свои кровные денежки на номер в отеле для какого-то там подозреваемого в убийстве типа! Никогда!

— Хафнер, он должен переводить то, что сообщит обезьяна. Он никакой не подозреваемый, — объяснил ему Лейдиг, раскачиваясь на стуле.

Пфаффенгрундец кивнул:

— Тогда ладно. Сколько нужно? По сколько марок скидываемся?

Тойер отправил его домой — чтобы протрезвел.

Зазвонил телефон, он снял трубку:

— Тойер слушает.

— Это Ильдирим. Я только что встретила Момзена. Ты что, хочешь устроить допрос в зоопарке? Кого допрашивать собираешься? Я догадываюсь, но даже думать не хочу об этом. Тойер, я тебе не помощница, я…

Он положил трубку, швырнул аппарат о стенку, сходил к технику, заявил об ущербе, сообщил номер своего счета, зашел в туалет, снова вернулся в кабинет и почти ни слова не произнес до самого вечера.

— Зельтманн у телефона.

— Господин Зельтманн, я сожалею, что пришлось вас побеспокоить в такой поздний час. Тойер у аппарата.

— Да-да, вот именно, аппарат, я всегда говорю, господин Бойлер, Тойлер, бюрократия скоро нас съест… Сколько времени? Что?

— Десять часов.

— Сколько еще осталось? Ах, что я говорю…

— Вы можете еще раз прийти на работу? Речь идет о деле чрезвычайной важности.

— Ох, вы лучше обратитесь к Магенройтеру! У меня сердце прихватило, да, сердце пылает… от страсти… Тьфу, что это я? Всегда обращайтесь к нему… когда… Кстати, вы когда-нибудь замечали, что слово «кабак» читается одинаково и в ту, и в другую сторону? Так же как «А роза упала на лапу Азора»?

— Понимаете, если придет Магенройтер, у вас появится огромная куча проблем.

— Конечно.

— Вы ведь директор полиции. По-прежнему!

— Ваша правда, я ответственно вам заявляю. Правда за вами. И вы меня убедили.

— Да, большое спасибо, передайте привет вашей супруге и скажите ей, что мне…

— Если я ее увижу.

— Она вас бросила?

— Этого я не знаю. Я ее не вижу. Все темно.

По дороге Тойер был вынужден признать, что Зельтманн совсем спятил. И то, что они задумали, было непорядочно.

Когда он остановил машину, директор уже стоял, покачиваясь, в конусе света от уличного фонаря.

Первое впечатление, что Зельтманн еще и напился, было ошибочным.

— Свет, — не здороваясь, пробормотал директор, — я больше не переношу света.

— Зачем же вы встали прямо под фонарем? — спросил Тойер, подхватывая его под руку.

Зельтманн вытаращил глаза и не знал, что ответить. Такая мысль явно не приходила ему в голову.

С нарастающей озабоченностью Тойер направился с ним к входу в здание.

— Почему вы не поднялись в свой кабинет сразу? — спросил он, когда они зашли в лифт.

— Вы разве не замечаете? — тихо спросил Зельтманн. — Разве не чувствуете?

— Что? — спросил Тойер.

Одряхлевший директор лишь удивленно покачал головой. Какие бы безумные мысли ни занимали голову доктора, он не счел нужным ничего объяснять. Но он был все еще при своей должности, и забывать про это не стоило.

— Да, вот так… — только и буркнул он себе под нос и отпер свой кабинет.

Из-за странной особенности директора они сидели в темноте, если не считать слабого отсвета, проникавшего сквозь окна с вечерней улицы.

Вернувшись на свой начальственный диван, Зельтманн, кажется, обрел способность немного ориентироваться в реальности:

— Ну, господин Тойер, что вы имели в виду? Что за срочность? Что свело нас здесь в такой поздний час? Господи, сколько лет промелькнуло? Ведь мы давно знаем друг друга? Двадцать лет?

— Три года.

— Хм, тоже немало.

— У вас тут на столе стояла чаша с камешками. Гладкие такие камешки, они скользили меж пальцев…

— Да, — вздохнул Зельтманн, — но это была ошибка. Куда все это меня завело? Ладно, хватит разговоров. Что вы хотите?