Властелин суда - Дугони Роберт

Шины стопорило на скользком покрытии, белый дым из-под колес мешался с серым угольным дымом выхлопной трубы. Затем резину сцепило с покрытием, и «барракуда» рванула на парковочную площадку, тормозя и разбрасывая колесами гравий. Двое полицейских, вынырнув чуть ли не из-под колес, попадали на землю. Слоун ехал задом, ведя машину по площадке, сквозь лавровую изгородь и по тротуару. Выли сирены. Визжали шины. Он крутанул руль и нажал на газ.

Через три минуты «барракуда» влилась в поток машин на автостраде №1. Со своим старым двигателем, не имеющая новомодных противотуманных устройств, с помощью которых из машины выжималось все, что только можно, «барракуда» оказалась на удивление быстроходной. Спидометр показывал больше восьмидесяти, а ей хоть бы что. Слоун свернул к северу, перемахнув через автостраду №280, и ожидал услышать за собой блеянье патрульных машин. Но их не было.

Он открыл мобильник и нажал кнопку «повторить набор». Отводная трубка на столе у Тины зазвонила, но Тина не ответила. Вместо нее ее голосом ответил автоответчик.

— Тина? Тина, ты здесь?

На перекрестке в центре города он вынырнул на Четвертую стрит, где свободный проезд внезапно оканчивался. Плюнув на красный свет, он притормозил в конце улицы, прикидывая скорость пестрого трамвая слева от себя. Рельсы шли параллельно дороге, а ему предстояло пересечь их, сворачивая влево на Сансом-стрит. Он нажал на акселератор, секунду помедлил, увидев трамвай совсем близко от себя, но все же решил рискнуть. Сделав резкий поворот, он услышал металлический скрежет, шипение пневматических тормозов, но уже подумал, что маневр удался, когда трамвай, ударив его в задний бампер, толкнул «барракуду» на припаркованную машину. Времени для извинений и оставления штрафов не было — он лишь поднажал, наращивая скорость. Возле Бэттери-стрит он схватил мобильник и уже хотел нажать кнопку повторного набора, когда телефон в его руке зазвонил.

— Тина?

— Дэвид!

— Где ты?

— В конторе.

— Уходи. Слышишь? Уходи как только можешь быстро! Тина? Тина!

Он швырнул на сиденье мобильник и, уже въезжая не с той стороны на подъездную аллею, выхватил из спортивной сумки пистолет; резко крутанув руль, он остановил машину позади здания возле грузового пандуса. Задняя дверь оказалась заперта. Он бросился по аллее к фасаду, ожидая увидеть там машины полиции — ни одной! Двигаясь слева направо, он методично дергал стеклянные двери, и с каждой запертой дверью рывки его становились все сильнее, пока вдруг крайняя правая дверь не поддалась, распахнувшись. Он вбежал в вестибюль. Ночной охранник, стоя возле своей конторки, кричал в телефон:

— Тина, что с вами? Тина?

Джек Коннели нажимал кнопки на пульте — нервно и неуверенно.

— Мистер Слоун, — сказал он, когда тот приблизился к конторке. При виде пистолета глаза Коннели вылезли из орбит. Руки его поднялись, поползли вверх, к плечам.

Проскочив мимо него, Слоун шагнул в лифт и нажал кнопку девятнадцатого этажа. Двери не закрылись. Он нажимал на кнопки других этажей, но и те не работали. Компьютер. Лифты были заблокированы. Требовалась карточка.

Он бросился обратно к конторке.

— Включите лифты, Джек!

— Не волнуйтесь...

— Джек, включите сейчас же лифты, черт возьми!

Коннели явно колебался.

— Включите их обратно. С ней там наверху беда приключилась!

Коннели покачал головой, руки его тряслись.

— Не могу. Компьютерам требуется минута для разблокировки.

Слоун бросил взгляд на дверь в противоположной стене вестибюля. Девятнадцать этажей, но не может же он стоять просто так и ничего не делать! Вдруг дверь на площадку распахнулась, вбежала Тина, она задыхалась и, спотыкаясь, скользя на мраморном полу, кричала: «Джек, ложись!»

Он двинулся к ней, потом остановился — все замедлилось, шагать было трудно, как сквозь густую вязкую нефтяную лужу. Тина пронеслась мимо конторки охранника, и Коннели вышел из-за конторки, шагнув к ней. Дверь на площадку опять распахнулась, грохнув о стену. Огневые вспышки и па-па-па — очереди из полуавтоматического оружия, как гулкое эхо, разнеслись по вестибюлю. Тело Коннели судорожно дергалось от каждой пули, прошивающей его насквозь, как прошивают выстрелами подброшенную вверх жестянку, тело дергалось и извивалось, пока выстрелы не прекратились, тогда он упал.

Теперь Коннели не загораживал ему цель, и стрелявший, взмахнув, как маятник, рукой, направил дуло пистолета на Тину.