Торговец пушками - Лори Хью

По правде сказать, это настолько несправедливо, что граничит с нелепостью. Которая сродни другой нелепости – назвать «фиат-панду» дерьмовой машиной лишь потому, что в ее багажник нельзя впихнуть одежный шкаф. Да, «панду» можно назвать дерьмовой по разным другим причинам – потому что часто ломается, жрет масло или потому, что она едко-зеленая, а через все заднее стекло намалевано патетическое слово «турбо», – но ее не назовешь дерьмовой в силу од-ной-единственной характеристики, ради которой эту машину и создавали, – ее миниатюрности. Точно так же, как и «вольво». Разве можно сказать, что эта тачка – дерьмо, раз она не в состоянии протиснуться под шлагбаумом на стоянке возле универсама и дать тебе улизнуть, не заплатив за парковку?

Если хотите, сожгите меня на костре инквизиции, но я все равно не откажусь от убеждения, что две эти машины – просто разные, вот и все. Созданные делать разные вещи, на разных скоростях и на разных типах дорог. Они просто разные. Неодинаковые. Их нельзя сравнивать.

Вот, теперь я сказал, что хотел. И мне ничуть не лучше.

Мы с Латифой занимались любовью дважды перед завтраком и еще разок – после, и часам к десяти мне даже удалось припомнить «жженую умбру», что в сумме составило тридцать одно название – мой личный рекорд.

– Сиско, скажи мне одну вещь?

– Конечно, Рик. Валяй.

Скользнув по мне взглядом, он потянулся к приборной панели и вдавил прикуриватель.

Я задумался на минутку. На долгую, тормозную, миннесотскую минутку.

– Откуда берутся бабки?

Прежде чем он ответил, мы успели проехать пару километров.

Мы сидели в его «альфа-ромео» – только он и я, – отматывая километры Солнечной автострады, соединяющей Марсель с Парижем. И если он еще хоть раз поставит «Рожденного в США», я запросто могу сблевануть.

С момента покушения на Дёрка Ван дер Хоу прошло уже три дня, и «Меч правосудия» чувствовал себя практически неуязвимым: газеты о нас позабыли, а полиция до сих пор чесала свои компьютеризированные, сведения-собирающие головы, при полном отсутствии каких-либо зацепок.

– Откуда берутся бабки, – повторил наконец Франциско, барабаня пальцами по рулевому колесу.

– Да.

За окошком гудело и жужжало шоссе. Широкое, прямое, французское.

– Зачем тебе?

Я пожал плечами:

– Да так... просто... думаю.

Он расхохотался, словно какой-нибудь сумасшедший рок-н-ролльщик:

– А ты не думай, Рикки, дружище. Ты просто делай свое дело. У тебя это хорошо получается. Вот и продолжай в том же духе.

Я тоже рассмеялся, потому что так Франциско заставлял меня почувствовать себя лучше. Будь он дюймов на шесть повыше, он точно взъерошил бы мне волосы на манер доброго старшего братца.

– Ага. Только я все равно думал...

Я замолчал. Следующие секунд тридцать мы сидели, чуть выпрямившись, пока мимо не промчался полицейский «пежо». Франциско слегка отпустил газ и поехал помедленнее.

– Я думал... ну, типа, когда расплачивался в гостинице... и я подумал, это же большие бабки... ну, нас, типа, шестеро... гостиницы там и все такое... билеты на самолет... куча денег. И я подумал... типа, откуда у нас бабки? Ну, кто-то же за нас платит, так?

Франциско великодушно кивнул, словно помогал мне разрешить трудную проблему с подружкой:

– Конечно, Рикки. Кто-то за нас платит. Кто-то всегда должен платить.

– Во! Я так и думал. Кто-то должен платить. Ну, я, типа, и подумал... в смысле... кто?

Какое-то время он смотрел вперед, а затем медленно повернул голову и взглянул на меня. Долгим взглядом. Таким долгим, что мне пришлось все время отвлекаться на дорогу, чтобы убедиться, что мы сейчас не врежемся в колонну фур-дальнобоев.

А в перерывах еще и успевать глупо хлопать глазами под его пронизывающим взглядом. «Рикки не опасен, – сигнализировал я. – Рикки – честный солдат. Рикки – наивная душа, он просто хочет знать, кто платит ему зарплату. Рикки не представляет, не представлял и никогда не будет представлять никакой угрозы».

Я нервно хихикнул:

– Ты не хочешь посмотреть на дорогу? В смысле, типа... ну, ты знаешь.

На миг Франциско закусил губу, а затем вдруг засмеялся и перевел взгляд на шоссе.

– Помнишь Грега? – спросил он немного нараспев.

Я сморщил лоб. Очень старательно. Рикки не помнит почти ничего, что происходило больше чем несколько часов назад.

– Грег, – повторил он еще раз. – У которого «порш». Тот, что с сигарами. Он еще фоткал тебя на паспорт.