Афера в Брунее - Вилье Жерар де

Вскоре маленький китаец с круглой головой и пронзительным взглядом распахнул дверь и устремился к Малко.

– Лим Сун, – представился он. – Вас направил ко мне мой друг Уолтер?

– Точно.

Молодая женщина свернула газету и весело обратилась к китайцу:

– Вы забыли про меня, мистер Сун.

Лим Сун рассыпался в извинениях.

– Вовсе нет, – воскликнул он, – но ваши документы еще не готовы.

Молодая женщина слушала его, видимо, ожидая, что он представит ей Малко. Китаец поспешил это сделать.

– Мистер Малко Линге, друг американского посла. Леди Алия Хаджах Азизах, двоюродная сестра его величества султана Хаджа Хассанала Болкияха Муиззаддина Ваддаулаха. Верная клиентка нашего банка...

Он перечислял титулы монотонным голосом, и Малко восхитился тем, что он помнит их наизусть... Алия Хаджах Азизах протянула Малко пальцы с бесконечно длинными и красными, как кровь, ногтями. Ее толстые губы растянулись в чувственной улыбке.

– Надеюсь, что вам понравится в Брунее, мистер Линге.

Легким поцелуем Малко притронулся к пальцам, затем бросил на нее долгий взгляд.

– Я получу еще большее удовольствие, если мне удастся снова увидеть вас, – сказал он.

Ничего не ответив, леди Алия Хаджах Азизах улыбнулась и обратилась к китайцу:

– У меня свидание на теннисном корте... Я приду попозже.

И она удалилась, слегка покачивая амфорными бедрами, как любят делать лица ее положения, желая понравиться. Лим Сун наклонился к Малко.

– В ее жилах течет китайская кровь, поэтому она так красива! – сказал он. – Это редко бывает, чтобы она заговорила с незнакомцем. По крайней мере, здесь, в Брунее. В Лондоне, где у нее есть квартира, это другое дело. Пойдемте в мой кабинет.

По всей видимости, золотистые глаза Малко не оставили ее равнодушной... Когда они уселись, китаец закурил сигарету и спросил:

– Что вы хотите узнать? Уолтер Бенсон сказал мне, что вы ведете расследование о пропаже двадцати миллионов долларов...

– Я хотел бы разобраться в банковской системе султана, – ответил Малко. – Возможно, вы сможете мне помочь. Прежде всего, кто подписывает чеки?

– Это очень сложно, так как это зависит от характера расходов. Но в данном случае речь идет о счете султана в Международном банке Брунея. Я видел фотокопию чека на пять миллионов. По всей видимости, остальные были оторваны от той же книжки. На них были две подписи: султана и первого адъютанта Аль Мутади Хаджа Али.

– И что произошло потом?

– Трудно сказать. Даже если на них был указан номер предъявителя, они все равно могли быть индоссированы. Я уже провел маленькое безуспешное расследование в Сингапуре.

– Там нет номерных счетов?

– Нет. Но чеки могли послать в Швейцарию, на Багамы, в любой другой налоговый рай.

– Они были занесены в дебет?

– Да. Первый адъютант прислал послу фотокопию дебета. Три чека: два на семь с половиной миллионов долларов каждый, один на пять.

– Счет Сэнборна, разумеется, проверили?

– Конечно. Здесь и в Сингапуре. Но нельзя проверить все банки мира...

С мечети Омара Али Сайфуддина послышался заунывный крик муэдзина, и китаец состроил раздраженную гримасу.

– У вас есть какая-нибудь гипотеза? – спросил Малко.

Лим Сун двусмысленно ухмыльнулся.

– Хадж Али утверждает, что за чеками приходил Сэнборн. Последний же пропал...

– Вы думаете, что это он украл их?

– Как можно знать людей! – уклончиво ответил китаец. – Это возможно, но не наверняка.

– А эта китаянка Пэгги Мей-Линг?

Лим Сун пожал плечами.

– О, эта шлюха из Гонконга. Это часто бывает. Они зарабатывают 15 000 долларов за уик-энд и больше, если захотят. Брат султана Махмуд сделал из них товар широкого потребления. Забавно, что Сэнборн отправился с подобной девицей.

Малко почувствовал, что он этому не верит.

– У вас есть идея, не так ли? – настаивал он.

После стесненного, типично азиатского смеха Лим Сун немного подумал, перед тем как ответить...

– Прежде всего, – сказал он, – я не верю, что это Джон Сэнборн. Это один из моих клиентов, и я его хорошо знаю. Думаю, что хотели обокрасть султана. Это легко, так как он не знает, чем владеет... Примерно двумястами миллиардами долларов... У него деньги повсюду. Если бы американцы не вернули пять миллионов, он никогда бы о них и не узнал. Ему на них наплевать. Но он оскорблен, что иностранцы его обворовывают, и сейчас он страшно взбешен.