Мука разбитого сердца - Акунин Борис

Неделька выдалась хлебная, но бурная. Общее сальдо получалось следующее.

В приход следовало записать новый беспрецедентно выгодный заказ от австрийцев. Майор Фекеш выразил пожелание сделать крупную оптовую закупку: приобрести всю картотеку по Италии. Эта страна чрезвычайно интересует Вену как потенциальный противник. Очень вероятно, что помимо двух существующих фронтов – русского и сербского – у императора Франца-Иосифа вскоре появится третий, итальянский.

За одну только опись всех имеющихся товаров Фекеш заплатил сто пятьдесят тысяч крон. Когда ознакомился с ассортиментом, весь затрясся от алчности. Назначенная цена превышает его возможности, но он обещал, что надавит на свой Генштаб. Если сделка состоится, нужно будет вложить всю выручку в аргентинский скотобойный бизнес. Спрос на консервированную говядину, производимую вдали от зоны военных действий, наверняка возрастет. Пока на этом наживаются североамериканцы, но рано или поздно Штаты тоже втянутся в европейскую заваруху, и тогда наступит звездный час Аргентины. В таких прогнозах Герберт-Мария не ошибался.

Туда же, в плюс, попадал новый покупатель – итальянская разведка. Вчера был многообещающий звонок из Рима. Интересовались, нет ли у синьора Зоммера сведений по Тирольскому укрепрайону. Как не быть, есть. И не только по Тирольскому.

А еще (чутье подсказывало) очень скоро активизируются американцы. У этих, всем известно, денег куры не клюют. Стало быть, возрастут все расценки. Остальным странам придется подтягиваться. Это неизбежно.

Теперь графа «затраты».

Позавчера ночью русская разведка предприняла весьма наглый рейд. Этого следовало ожидать. Пустопорожний разговор в Локарно с русским военным агентом насторожил Зоммера. Сразу после ужина он протелефонировал на виллу, чтобы охрана усилила меры безопасности, но опоздал. Аппарат не отвечал. Все шестеро часовых к тому моменту уже были нейтрализованы. Но отличная система дополнительной защиты не подвела. Операция русской разведки провалилась, причем со значительными потерями. Это им урок. Пусть знают, что с Гербертом-Марией Зоммером такие шутки не проходят.

Олухи-охранники уволены без выходного пособия. Итальянцы слишком беспечны, теперь виллу сторожат надежные цюрихские парни.

Пожалуй, это все-таки не затраты, а дополнительная инвестиция в совершенствование производства.

Жалко, конечно, милягу Жубера. Заменить его пока некем, придется справляться в одиночку. Но нет худа без добра. Старик в последнее время здорово сдал, часто прихварывал. С ним так или иначе следовало что-то решать.

Единственная проблема, которая возникнет в результате этого инцидента – отношения с русскими. Нация самолюбивая, обидчивая. Хотя какие тут могут быть претензии? Сами первые проявили агрессивность, он всего лишь защищал свою собственность.

И все же нехорошо. Нельзя нарушать равновесие, нельзя превращаться в эксклюзивного поставщика Венского императорского двора, иначе начнутся сложности в отношениях со всеми разведками стран Антанты.

Пожалуй, проще всего будет подкинуть что-нибудь важное по льготной цене французам и англичанам. А они взамен пусть попридержат на цепи русского медведя.

Зоммер откинулся на мягком сиденье «роллс-ройса», окинул благосклонным взглядом озеро, заснеженные вершины гор.

Жизнь была прекрасна: полна опасностей, но и щедра.

Поразмыслив о делах, Герберт-Мария позволил себе немного расслабиться. Что за чудо эта танцорка! Мила, резва, изобретательна. Жалко, утром он проснулся слишком поздно, не хватило времени на анкор. Надо будет послать за нею вечером.

Он стал представлять, сколько всего интересного можно испробовать с такой удачной партнершей. Глаза заблестели, губы плотоядно задвигались.

Шофер «роллс-ройса» нажал на клаксон. Болван-пастух в соломенной шляпе вздумал перегонять через дорогу стадо овец. Огромное серо-белое пятно расползлось по шоссе, обтекая лимузин с обеих сторон. Из машины сопровождения вылезли телохранители, стали орать на кретина, чтобы поскорей убрал с проезжей части свою вшивую орду.

Можно поиграть с Кларой в овечку и волка, подумалось Зоммеру. Сначала он волк, она овечка, потом наоборот…

– Чертовы итальяшки! – заворчал Дитрих, личный телохранитель и шофер президента. – Безмозглые дикари! Как хотите, шеф, но тут у нас самая паршивая часть Швейцарии…

И не договорил. Увидел что-то в зеркало заднего вида. Вскрикнул.

Зоммер обернулся.

Прямо из середины стада выросли четыре силуэта, тоже в овечьих шкурах. Четыре ствола ударили картечью по охранникам. А потом еще. И еще. И еще. И по «форду-фаэтону», от которого во все стороны полетели щепки и кусочки железа.

Все шестеро цюрихских парней были изрешечены в какие-нибудь несколько секунд. А Дитрих в этот роковой миг сплоховал. Вместо того чтобы отстреливаться, ойкнул и уткнулся в руль – как перепуганный ребенок носом в подушку. Вот тебе и Железный крест, золотой кубок за стрельбу, четыреста франков жалованья!

Но у Герберта-Марии нервы были покрепче, чем у телохранителя. С поразительным для такой комплекции проворством коммерсант вывалился из дверцы с противоположной стороны. Втиснулся между двумя овцами, которые вблизи оказались довольно жесткими и очень пахучими. Стал продираться вперед, к озеру. Баран больно ткнул Зоммера в бок, но это была ерунда.

На четвереньках президент выполз на обочину, скатился в кювет. А там уж было рукой подать до спасительных кустов.

Вслед ему никто не стрелял – прошляпили, недоумки!

Четверо убийц маячили возле «роллс-ройса». Дитрих наконец опомнился, сунул руку под мышку.

Поздно.

Мощный залп превратил роскошную машину в сито.

Черт с ней! Другую купим.

Судьба хранила Герберта-Марию. Спасала от верной гибели уже не в первый и не во второй раз.

Спуститься вниз, к воде. И бежать со всех ног к ближайшей деревне. Сверху не попадут, обрыв прикроет.

За первым же кустом Зоммера с двух сторон подхватили под руки. Третий человек сзади набросил ему на шею удавку. Короткий визг оборвался сипением.

Десять минут спустя с высокого берега одна за другой рухнули две машины. Вода взметнулась, покачалась, утихла.

Вдоль дороги, блея, брело овечье стадо.

Сияло солнышко, зеленела не пожухшая и в ноябре травка. Пастораль да и только.

Сколько раз Алеша читал в романах про то, как герой лезет куда-нибудь по веревочной лестнице. И в фильме одной видел, из средневековой жизни. Там это у актера получилось очень ловко. Раз – и наверху, в башне.

Но оказалось, что подниматься по веревочной лестнице очень неудобно и довольно страшно.

Неудобно, потому что не видно, куда ставить ногу; невесомые перекладинки все время норовят выскользнуть из-под подошвы; лестницу раскачивает, тебя всего вертит и бьет о камни то спиной, то плечом, то коленом. И это еще Козловский нижний конец придерживает, иначе вообще бы ничего не получилось.

Ну а страшно, потому что наверху темно, не видно, сколько еще осталось. Вниз и подавно лучше не смотреть – там чернота и плеск волн. Лодка стоит на якоре, скрытая густой тенью обрыва.

Ночь пасмурная, безлунная. То есть, с диверсионной точки зрения лучше не бывает. Но до чего же бесприютно и жутко!

Чтобы не думать о том, куда придется падать, если сорвешься – в воду или на камни, Романов принялся считать перекладины.

Идея была хорошая. Во-первых, страху поубавилось. Во-вторых, дело пошло быстрее. В-третьих, как известно, прогресс складывается из суммы количественных изменений.

На счете «тридцать три» он разглядел над головой массивный силуэт эркера. Поправил лямки пустого рюкзака, предназначенного для добычи, и полез дальше. Близость цели придала сил, а приобретенные навыки ускорили последний этап восхождения.

Еще десять перекладинок, и Романов оказался на каменном выступе подоконника. Увидел, как надежно, тройным узлом закреплен на железном штыре конец, и на сердце потеплело. Кларочка позаботилась. Знала: в ее руках жизнь любимого.

Как и было обещано, створка открылась от толчка. Петли не скрипнули – умница Клара догадалась смазать их кольдкремом.

Алеша перегнулся и дважды мигнул фонариком. Всё в порядке, я наверху, можно.

Следующим должен был подниматься штабс-ротмистр. Ему с хромой ногой труднее, чем остальным, поэтому решили, что Романов будет придерживать лестницу сверху, а Чичо снизу.

Шелковые бечевки натянулись, закачались.

Прошло пять минут, десять, пятнадцать, а князь все не появлялся. Соскучившись, Алеша пытался рассмотреть ванную, но в ней было совсем темно. Где-то близко из крана капала вода.

На двадцать второй минуте внизу, наконец, послышалось тяжелое дыхание.

Схватив командира подмышки, Романов помог ему перевалиться через подоконник. Как и Алеша, князь был в темном костюме. Это чтобы какие-нибудь припозднившиеся любители лодочных катаний не заметили на склоне подозрительных альпинистов.