Ключ к Ребекке - Фоллетт Кен

Конечно, его не хотели убивать. У него, наверное, было слабое сердце. Но англичанам, верящим в правосудие, на это наплевать. Он совершил преступление, понес справедливое наказание, которое привело его к смерти, – что ж, одним туземцем меньше. Соня, которой тогда было двенадцать лет, тяжело переживала его смерть. С тех пор она ненавидела англичан всем своим существом.

Она считала, что у Гитлера была правильная идея, но неправильная цель. Мир был заражен расовой неполноценностью не евреев, а англичан. Евреи в Египте были как везде: одни бедные, другие богатые, одни хорошие, другие плохие. Зато англичане, все как один, были самонадеянными, жадными и порочными. Она с горькой усмешкой думала о том, как высокомерно Британия пыталась защитить Польшу от германского ига, в то время как сама продолжала угнетать Египет.

Как бы то ни было, немцы сражались против англичан, и этого было достаточно, чтобы Соня приняла сторону немцев.

Она желала, чтобы Гитлер победил, унизил, уничтожил англичан.

Она сделает все, что в ее силах, чтобы содействовать этому.

Она согласна даже ради этого соблазнить англичанина. Соня подалась вперед.

– Майор Смит, – томно произнесла она, – вы очень привлекательный мужчина.

Услышав это, Вольф заметно повеселел. А Смит выпучил глаза и воскликнул:

– Боже праведный! Вы на самом деле так считаете?

– Да, я так считаю, майор.

– Послушайте, зовите меня просто Сэнди.

Вольф поднялся из-за стола:

– Боюсь, мне придется покинуть вас. Соня, могу я проводить тебя домой?

– Предоставьте это мне, капитан, – вмешался Смит.

– Слушаюсь, сэр.

– То есть, конечно, если Соня…

Соня сделала несколько взмахов ресницами.

– Разумеется, Сэнди.

– Мне не хотелось бы портить компанию, но мне завтра рано вставать, – объяснил Вольф.

– Хорошо, хорошо, – закивал Смит. – Если вам надо, можете идти.

После того, как Вольф ушел, официант принес ужин. Это была европейская еда: бифштекс с жареным картофелем, и Соня ела, пока Смит занимал ее разговорами. Он рассказал ей об успехах, которых добился, будучи членом школьной крикетной команды. После этого он, кажется, больше ничего особенного не достиг. Этот англичанин наводил на нее невероятную тоску.

Соня пробуждала в своей памяти картины избиения своего отца.

Смит предавался возлияниям в течение всего ужина. Когда они уходили, его уже слегка качало. Она держала майора под руку, скорее для поддержания его равновесия. В ночной прохладе они проследовали к плавучему домику. Смит задрал голову и с трудом произнес:

– Эти звезды… так красивы.

Голос его звучал ненатурально.

Они остановились у домика.

– Смотрится симпатично, – проговорил Смит.

– Да, ничего, – ответила Соня. – Хотите посмотреть его изнутри?

– Не откажусь.

Она провела его через мостик, по палубе и вниз по ступенькам.

Смит оглядел помещение широко раскрытыми глазами.

– Да у вас тут просто роскошно, доложу я вам.

– Хотите выпить?

– Очень.

– Шампанского или что-нибудь покрепче?

– Немного виски, если можно.

– Прошу вас, садитесь.

Она вручила ему бокал и села рядом с ним. Смит потрогал ее за плечо, поцеловал в щеку и грубо схватил за грудь. Его прикосновение заставило ее содрогнуться. Он принял это за проявление взаимности с ее стороны и еще сильнее сжал пальцы.

Соня привлекла его к себе и опрокинулась на спину. Англичанин был очень неуклюж: ей казалось, что он проткнет ее своими локтями и коленками. Его рука полезла к ней под юбку.

– О Сэнди, – простонала она, – ты такой сильный.

Через его плечо она вдруг увидела лицо Вольфа. Стоя на палубе, он смотрел внутрь через иллюминатор и беззвучно смеялся.

Уильям Вэндем уже начал отчаиваться когда-либо найти Алекса Вольфа. Прошло почти три недели после убийства в Асьюте, а расстояние между ними не сокращалось. Время шло, и следы стирались. Вэндем почти хотел, чтобы украли еще один портфель: тогда бы он по крайней мере знал, что замышляет Вольф.

Он не мог избавиться от мыслей об этом человеке. Вэндем просыпался часа в три ночи, когда хмель из него уже выходил, и не мог заснуть до рассвета. Его мучило нечто, связанное с «почерком» Вольфа: окольный путь, которым он проник в Египет, внезапность убийства капрала Кокса, легкость, с которой Вольф растворился в городе. Вэндем думал обо всем этом снова и снова, удивляясь, почему это дело так захватило его.

Он практически не продвинулся вперед, но все же собрал кое-какую информацию, и эта информация питала его навязчивую идею – не так, как пища питает человека, утоляя чувство голода, а как горючее питает огонь, заставляя его разгораться сильнее.

Вилла «Оливье» принадлежала некоему Ахмеду Рахма. Семья Рахма была очень состоятельной. Ахмед получил дом в наследство от своего отца Гамаля Рахма, адвоката. Один из лейтенантов Вэндема раскопал запись о женитьбе Гамаля Рахма на немке Эве Вольф, вдове Ганса Вольфа, тоже немца, и документы об усыновлении, согласно которым сын Ганса и Эвы – Алекс – становился законным сыном Гамаля Рахма…

Итак, Ахмед Рахма был немцем, и это объясняло, каким образом он впоследствии получил подлинные египетские документы на имя Алекса Вольфа.

Была также запись о завещании, согласно которому Ахмед, он же Алекс, получил часть состояния Гамаля и дом.

Беседы со всеми остальными членами семейства Рахма ничего не дали. Ахмед исчез два года назад, и с тех пор от него не было никаких вестей. У офицера, проводившего беседы, сложилось впечатление, что по приемному сыну в семье не слишком скучают.

Вэндем был уверен, что после своего исчезновения Ахмед находился в Германии.

Есть еще одна ветвь семьи Рахма, но они кочевники, и никто не знает, где их искать. «Без сомнения, – думал Вэндем, – они каким-то образом помогли Вольфу при его возвращении в Египет».

Теперь Вэндему это было ясно. Вольф не мог попасть в страну через Александрию. Служба безопасности в порту работала четко: его бы проверяли, и рано или поздно проверка выявила бы его немецкое происхождение, после чего он был бы интернирован. Выбрав южный путь, он надеялся проникнуть в страну незамеченным и восстановить свой статус коренного египтянина. Англичанам просто повезло, что в Асьюте Вольф прокололся.

Вэндему казалось, что это была их первая и последняя удача.

Он сидел в кабинете, курил сигарету за сигаретой и думал о Вольфе.

Этот человек не был рядовым собирателем сплетен и слухов. В отличие от других агентов, он не довольствовался передачей донесений, основанных на количестве встреченных на улице солдат и нехватке запчастей. Кража портфеля доказывала, что он охотился за документами первостепенной важности и был способен изобрести хитроумные пути их получения. Если он будет на свободе достаточно долго, рано или поздно он преуспеет в этом.

Вэндем мерил шагами комнату: от вешалки к столу, вокруг стола, бросая взгляд в окно, и от стола снова к вешалке.

У шпиона тоже есть свои трудности. Ему надо объяснять свое присутствие любознательным соседям, где-то прятать передатчик, ходить по городу и находить осведомителей. У него могут кончиться деньги, передатчик может выйти из строя, осведомители могут выдать его или кто-нибудь может случайно узнать его тайну. Так или иначе, агент должен как-то обнаружить себя.

Чем он умнее, тем позже это произойдет.

Вэндем был уверен, что вор Абдулла связан с Вольфом. После отказа Богга арестовать Абдуллу Вэндем предложил последнему большое вознаграждение за сведения о местонахождении Вольфа. Абдулла продолжал утверждать, что не знает никакого Вольфа, но в глазах у него зажегся жадный огонек.

Абдулла мог не знать, где искать Вольфа, – Вольф был слишком осторожен, чтобы довериться человеку, известному своим коварством, – но, возможно, Абдулла мог это узнать. Вэндем дал ясно понять ему, что денежное вознаграждение не отменяется. Хотя, в случае если Абдулла и будет располагать необходимой информацией, он просто свяжется с Вольфом, расскажет о предложении Вэндема и потребует «повысить ставку».

В раздумье майор расхаживал по комнате.

Во всем, что произошло, присутствовал какой-то особый почерк. Сначала скрытое проникновение в страну, затем убийство с помощью ножа, затем исчезновение… Что-то еще было во всем этом. Что-то такое, о чем Вэндем знал, о чем он читал в донесениях или слышал на летучке. Вольф был человеком, который мог быть известен Вэндему в прошлом, но он никак не мог вспомнить, при каких обстоятельствах это могло случиться. Почерк.

Зазвонил телефон. Он взял трубку:

– Майор Вэндем.

– Алло, это майор Колдер из казначейского отдела.

Вэндем напрягся.