Смерть дня - Райх Кэти

Птенчик проглотил чашку корма "Сайнс Дайет" и блюдечко ванильного мороженого. Потом я отнесла его в кровать. Он залез под одеяло и растянулся во весь рост вдоль моей ноги. Я чувствовала, как напряглось, а потом расслабилось его тельце, когда он потянулся, потом устроился на матрасе. Шерсть еще не высохла, но я не возражала. Мой кот вернулся.

– Я люблю тебя, Птенчик, – призналась я в ночи.

Я заснула под дуэт приглушенного мурлыканья и стука дождя.

25

На следующий день, в субботу, я не пошла в университет. Собиралась прочитать выводы Хардуэя, потом написать отчет по жертвам с Мертри. Затем купить цветы в центре для садоводов и посадить в большие горшки, которые стоят у меня во внутреннем дворике. Сиюминутное садоводство – один из моих многочисленных талантов. Длинный разговор с Кэти, мирное общение с котом, листы с компьютерной томографией и вечер с Элизабет Николе.

Но вышло все по-другому.

Когда я проснулась, Птенчика уже не было. Я позвала его, но не получила ответа, натянула шорты с футболкой и спустилась вниз. Поиски легко увенчались успехом. Он вылизал свою миску и заснул в лучах солнца на диванчике в гостиной.

Кот лежал на спине, вытянув задние лапы и поджав передние к груди. Я смотрела на него и улыбалась, как ребенок в рождественское утро. Потом пошла в кухню, сварила кофе, взяла рогалик и устроилась с "Обозревателем" за кухонным столом.

В Майерс-парке обнаружили зарезанную жену врача. На ребенка напал питбуль. Родители требуют, чтобы животное усыпили, хозяин сопротивляется. "Хорнетс" побили "Голден Стейт" со счетом 101:87.

Я посмотрела прогноз погоды. Солнечно, в Шарлотте двадцать четыре градуса. Пробежала глазами показатели термометров по всему миру. В пятницу в Монреале температура поднялась до восьми градусов. Вот где причина самодовольства южан.

Я прочитала газету целиком. Страничка редактора. Объявления о найме. Скидки на лекарства. Обожаю такой ритуал по выходным, но в последние несколько недель приходилось им пренебрегать. Будто наркоманка после ломки, я впитывала каждое печатное слово.

Закончив с газетой, убрала со стола и пошла за кейсом. Слева сложила стопкой фотографии со вскрытия и взялась за отчет Хардуэя. После первой же заметки закончилась паста в ручке, и я пошла в гостиную за стержнем.

Увидев на крыльце сгорбившуюся фигуру, я чуть не лишилась чувств от испуга. Кто это и сколько он там стоял?

Человек повернулся, прошел вдоль стены и заглянул в окно. Наши глаза встретились, и я с недоверием уставилась на пришельца. Потом тут же открыла дверь.

Она стояла, выпятив живот, цепляясь за лямки рюкзака. Подол юбки топорщился на высоких ботинках. Утреннее солнце сияло на ее волосах, окружая голову медным ореолом.

"Боже мой, – подумала я. – Что еще?"

Катрин первая нарушила молчание:

– Нам нужно поговорить. Я...

– Конечно. Заходи. – Я посторонилась и протянула руку. – Давай помогу тебе с рюкзаком.

Она вошла, сняла рюкзак и уронила его на пол, не спуская с меня глаз.

– Я знаю, что не вовремя, но я...

– Катрин, не говори глупостей, я рада тебя видеть. Просто удивилась и немного замешкалась.

Она открыла рот, но так ничего и не сказала.

– Хочешь есть?

Ответом было выражение ее лица.

Я обняла ее и проводила к кухонному столу. Катрин безропотно повиновалась. Я смахнула фотографии и отчет в сторону и усадила ее.

Поджаривая хлеб, намазывая плавленый сыр и наливая апельсиновый сок, я украдкой разглядывала свою гостью. Катрин уставилась на крышку стола, руки разглаживали несуществующие морщинки на скатерти. Пальцы спутывали и распутывали бахрому, выпрямляли каждую ниточку и укладывали параллельно предыдущей.

Мой желудок сжался в комок. Как она попала сюда? Сбежала? Где Карли? Я еле удерживалась от вопросов, пока она ела.

Когда Катрин закончила и отказалась от второй порции, я помыла тарелки и тоже села за стол.

– Как же ты меня нашла? – Я похлопала ее по руке и ободряюще улыбнулась.

– Вы дали мне свою визитку. – Катрин порылась в кармане и положила карточку на стол. Ее пальцы снова занялись бахромой. – Я несколько раз звонила по телефону в Бофорте, но вас не застала. Наконец ответил какой-то парень и сказал, что вы вернулись в Шарлотт.

– Сэм Рейберн. Я останавливалась на его яхте.

– В общем, я решила уехать из Бофорта. – Катрин посмотрела мне в глаза, но через секунду снова уставилась в стол. – Добралась сюда и пошла в университет. Но дорога заняла больше времени, чем я думала. Когда я попала в кампус, вы уже ушли. Я наткнулась на какую-то девушку, утром она подбросила меня сюда по дороге на работу.