Мое время — ночная пора - Кларк Мэри Хиггинс

Он сфотографировал Лауру Уилкокс. Она лежала на кровати — вечернее платье измято, волосы спутаны. Полицейский поддерживал ее голову и подносил к губам стакан с водой.

Джин Шеридан сидела на полу, обхватив руками молодую женщину в форме курсанта Вест-Пойнта. Джин плакала и шептала: «Лили... Лили... Лили...» Сначала Джейк подумал, что девушка мертва, но потом заметил, что она шевельнулась.

Джейк нацелил фотоаппарат, и ему удалось запечатлеть на память потомкам тот миг, когда Лили открыла глаза и впервые с того дня, как родилась, посмотрела в глаза своей родной матери.

96

Не пройдет и минуты, как они начнут ломиться в дверь, подумал Филин. А конец миссии был так близок. Он взглянул на оловянных филинов, которых сжимал в руке — ими он собирался украсить трупы Лауры, Джин и Мередит.

Больше ему никогда не представится такая возможность.

— Сдавайся, — крикнул Сэм Диган. — Все кончено. Ты же знаешь, бежать некуда.

«Да нет, есть куда», — подумал Филин. Он вздохнул и достал из кармана свою маску. Натянул ее и посмотрел в зеркало над туалетным столиком — хорошо ли сидит. Положил оловянных филинов на комод.

— Я филин и я живу на дереве, — громко сказал он. В другом его кармане был пистолет. Он достал его и приставил к виску. «Ночное время — моя пора», — прошептал он. Затем закрыл глаза и нажал на курок.

Как только раздался выстрел, Сэм ногой выбил дверь. Он, Эдди Зарро и следовавшие за ним полицейские, ввалились в комнату.

На полу лежало тело, рядом с ним — пистолет. Он упал на спину, маска оставалась на лице, пропитываясь кровью.

Сэм наклонился, сорвал маску и заглянул в лицо человека, который отнял жизни стольких ни в чем не повинных людей. На трупе ясно проступили шрамы, оставшиеся после пластических операций, а черты лица, которые некий хирург постарался сделать столь привлекательными, теперь казались перекошенными и отвратительными.

— Забавно, — сказал Сэм. — Гордон Эймори был последним, на кого бы я подумал, что он Филин.

97

Этим вечером Джин ужинала с Чарльзом и Гэйно Бакли в доме Крэйга Майклсона. Мередит уже вернулась в Вест-Пойнт.

— Когда ее осмотрел доктор, она настояла на том, чтобы вернуться сегодня же, — сказал генерал Бакли. — Она все еще волнуется перед экзаменом по физике, который будет завтра утром. Она очень дисциплинированная девочка. Из нее получится отличный солдат.

Он пытался не подавать виду, как его потрясло известие о том, что его единственный ребенок находился на волосок от гибели.

— Словно богиня Минерва, она вышла изо лба своего отца, — сказала Джин. — Вылитый Рид.

Она погрузилась в молчание. Она до сих пор чувствовала невыразимую радость, вспоминая те мгновения, когда полицейский отвязал ее от стула, и у нее появилась возможность обнять Лили. Она пришла в такой невероятный восторг, когда Лили прошептала: «Джин... Мама».

Их забрали в больницу на обследование, где они, сидя бок о бок, разговаривали, пытаясь наверстать почти двадцать упущенных лет.

— Я всегда рисовала себе, как же ты выглядишь, — сказала Лили. — И, кажется, я представляла тебя именно такой, какая ты есть.

— И я тебя. Я должна научиться звать тебя Мередит. Красивое имя.

После того, как доктор разрешил их отпустить, он сказал:

— Большинство женщин после такого потрясения начали бы пить транквилизаторы. Вы обе очень стойкие.

Они зашли повидаться с Лаурой. Обезвоженная, она лежала под капельницей в лечебно-наркотическом сне.

Сэм вернулся в больницу, чтобы отвезти их в отель. Но как только они вошли в вестибюль, то столкнулись с четой Бакли.

— Мама, папа, — вскричала Мередит, и Джин, печально, но понимающе, смотрела на то, как Мередит кинулась их обнимать.

— Джин, вы дали ей жизнь, и вы спасли ей жизнь, — спокойно сказала Гэйно Бакли. — С этого момента вы навсегда станете частью ее жизни.

Джин смотрела через стол на эту великолепную семейную пару. Оба выглядели лет на шестьдесят. У Чарльза Бакли были седые, стального оттенка волосы, проницательные глаза, строгие черты лица и властный вид, который уравновешивало обаяние и теплая улыбка. Гэйно Бакли была весьма изящной, невысокой женщиной, которая, прежде чем стать женой военного, наслаждалась недолгой карьерой концертирующей пианистки.

— Мередит превосходно играет, — сказала она Джин. — Жду не дождусь, когда вы ее послушаете.