Мое время — ночная пора - Кларк Мэри Хиггинс

«Господи боже мой!» — подумал Картер.

— Каждый, кто брал у меня интервью, говорил то же самое. Большинство, если не все, так ничего и не добились.

Он ожидал гнева или замешательства, обычно следовавших за этим заявлением. Однако вместо этого, к его разочарованию, кукольное лицо Джейка Перкинса озарилось улыбкой.

— Но не я, — сказал он. — Я абсолютно уверен. Мистер Стюарт, я много узнал о вас и других награждаемых выпускниках. У всех вас есть кое-что общее. Все три женщины добились успеха еще здесь, но никто из вас, четверых мужчин, не проявил себя в Стоункрофте. Вы, например... Я не нашел ни одной записи о вашей деятельности в школьном журнале, ваши оценки довольно заурядны. Вы не писали в школьную газету или...

Дерзкий парнишка, подумал Картер.

— В мое время школьная газета была слишком дилетантской даже для школьной газеты, — резко сказал он. — Уверен, такой и осталась. Я никогда не увлекался спортом и писал исключительно в личный дневник.

— Этот дневник лег в основу какой-то из ваших пьес?

— Возможно.

— Они все довольно мрачные.

— Я никогда не питал иллюзий относительно жизни — ни сейчас, ни в годы учебы.

— Вы хотите сказать, что вы провели в Стоункрофте безрадостные годы? Картер отпил вина.

— Да, безрадостные, — невозмутимо сказал он.

— Тогда что вас привело на встречу выпускников? Картер холодно улыбнулся.

— Благоприятная возможность дать тебе интервью. А сейчас, если не возражаешь, пойду поздороваюсь с Лаурой Уилкокс, очаровательной королевой нашего класса, которая только что вышла из лифта. Посмотрим, узнает ли она меня.

Он не обратил внимания на бумажку, которой размахивал перед ним Перкинс.

— Еще минуту, мистер Стюарт... У меня есть список, мне кажется, он вас заинтересует.

Картер уже почти бегом догонял очаровательную блондинку, которая шла в зал «Гудзонская Долина», а Перкинс сверлил взглядом его сутулую худую спину. Неприятный тип, думал Перкинс, своими джинсами, свитером и кроссовками он выказывает неуважение каждому, кто нарядился ради этого вечера. Не затем он приехал, чтобы получить жалкую, никому не нужную медаль. Что же привело его на эту встречу?

Этим вопросом он и завершит свою статью. Он уже собрал достаточно сведений о Картере Стюарте. Тот начал писать в колледже, выдающиеся одноактные пьесы ставили на отделении драмы, что и привело его в аспирантуру Йельского университета. Тогда он и отбросил свое первое имя — Говард, или Гови, как называли его в Стоункрофте. Ему не было тридцати, когда его пьесу впервые успешно поставили на Бродвее. Имел репутацию одиночки — работая, скрывался ото всех в одном из своих четырех загородных домов. Замкнутый, неприветливый, максималист, гений — так обычно характеризуют его в статьях. Я бы добавил к ним еще немного, зло подумал Джейк Перкинс. Что я и сделаю.

7

Марк Флейшман не рассчитывал, что дорога из Бостона в Корнуолл отнимет столько времени. Он надеялся, что у него останется несколько свободных часов и прежде чем лицезреть бывших дноклассников, он побродит по городу. Он хотел, пользуясь случаем, попытаться уловить разницу между восприятием подростка и взрослого. Возможно, так ему удастся изгнать своих демонов.

Он медленно ехал по забитой машинами коннектикутской магистрали, и мысли его то и дело возвращались к утреннему разговору с отцом одного из своих пациентов: «Доктор, вы же сами прекрасно знаете — дети безжалостны. Они были безжалостны в мои дни, таковы они и сейчас. Они как львиный прайд, преследующий раненую жертву. Именно это они делают сейчас с моим ребенком. Именно это они делали со мной, когда я был в его возрасте. И знаете что, доктор? Я неплохо преуспел в жизни, но когда приезжаю на встречу выпускников средней школы, то через десять секунд из исполнительного директора компании списка „Форчун 500“ превращаюсь в неуклюжего болвана, которого любой может подразнить в свое удовольствие. Глупо, да?»

Когда машина Марка в очередной раз еле ползла в пробке, он подумал, что, используя медицинскую терминологию, можно сказать: коннектикутская магистраль постоянно проходит интенсивную терапию. То и дело попадались длинные участки дороги, где вели восстановительные работы, из-за чего три полосы сливались в одну, и неизбежно возникали заторы. Он поймал себя на мысли, что сравнивает проблемы магистрали с проблемами своих пациентов, например, того мальчика, чей отец пришел на консультацию. В прошлом году ребенок пытался покончить с собой. Другой мальчик, такой же изгой, раздобыл пистолет и навел его на одноклассников. Гнев, боль, унижение нашли единственный выход. Когда такое случается, одни люди пытаются покончить с собой, другие — со своими мучителями.