Соглядатай - Кларк Мэри Хиггинс

В этот момент в дверь постучали. В кабинет вошел молодой человек лет тридцати, с серьезным узким лицом. Серый костюм в мелкую полоску подчеркивал его худобу. Редеющие светлые волосы, аккуратно зачесанные на макушку, не могли скрыть намечающуюся лысину. Очки без оправы только добавляли молодому человеку солидности.

— Сенатор, там уже собираются голосовать. Только что звонили в колокол, — сообщил он.

Абигайль порывисто встала.

— Пэт, мне очень жаль. Кстати, это Филипп Бакли, мой помощник. Они с Тоби подготовили для вас кое-какие материалы — газетные вырезки, письма, фотоальбом, даже несколько любительских кинофильмов. Может быть, вы сначала просмотрите их, а побеседуем потом?

Пэт ничего не оставалось, как согласиться. Она решила поговорить с Лютером Пелхэмом. Авось совместными усилиями им удастся убедить Абигайль, что с ее стороны нехорошо саботировать программу. Раздумывая об этом, Пэт вдруг непроизвольно отметила, что Филипп Бакли внимательно ее изучает. Действительно ли в его взгляде проскальзывает некая враждебность, или ей только показалось?

— Тоби отвезет вас домой, — торопливо продолжила Абигайль. — Где он, Фил?

— Я здесь, сенатор. Не злись и не выпрыгивай от ярости из юбки.

Это веселое замечание исходило от огромного пожилого мужчины с бочкообразной грудной клеткой, при первом же взгляде на которого Пэт решила, что перед ней — бывший боксер-профессионал. Крупная мясистая физиономия; под маленькими, глубоко посаженными глазками набрякли мешки. На нем был темно-синий костюм, в руках — форменная фуражка.

Пэт поймала себя на том, что никак не может оторвать глаз от его рук: это были самые огромные руки из тех, что она когда-либо видела. Перстень с огромным квадратным ониксом подчеркивал толщину его пальцев.

«Не выпрыгивай из юбки». Неужели он действительно это сказал? Ошеломленная Пэт перевела взгляд на миссис Дженнингс. Но та смеялась.

— Пэт, это Тоби Горгон. Он по дороге сам расскажет вам, в чем заключаются его обязанности. Я до сих пор так и не смогла это выяснить, хотя мы вместе уже двадцать пять лет. Он тоже из Эйпл-Джанкшена, и после меня он — лучшее, что произросло в этом городишке. Ну, мне пора. Пойдем, Фил.

Они ушли.

Сделать эту программу будет дьявольски трудно, подумала Пэт. Она заготовила для сегодняшней встречи три страницы вопросов, а затронуть удалось только один. Но этот Тоби знает Абигайль Дженнингс с детства, и сенатор только что с невероятной снисходительностью стерпела его немыслимую дерзость. Может быть, он поможет ей?

Пэт успела дойти лишь до приемной, когда дверь распахнулась, и сенатор Дженнингс влетела в комнату в сопровождении Филиппа. Ее дружелюбие исчезло, словно его и не было никогда.

— Тоби, слава Богу, что ты еще здесь, — начала она далеко не ласковым тоном. — С чего ты взял, что я должна приехать в посольство к семи?

— Так вы сами мне сказали, сенатор.

— Даже если я действительно так говорила, разве тебе не положено дважды свериться с моим расписанием?

— Да, сенатор, — кротко ответил Тоби.

— Я должна быть там в шесть! — рявкнула Абигайль. — Приготовь машину к семнадцати сорока пяти.

— Сенатор, вы опоздаете на голосование, — напомнил Тоби. — Лучше бы вам поторопиться.

— Я бы опаздывала повсюду, если бы не проверяла тебя по десять раз. — С этими словами она ушла, хлопнув дверью.

Тоби рассмеялся:

— Что ж, пожалуй, и нам пора в путь, мисс Треймор.

Пэт молча кивнула. Она попыталась представить, что кто-нибудь из слуг обращается к Чарлзу и Веронике так же фамильярно и столь же беспечно воспринимает выговор, и не смогла. Чем же объяснить такие непринужденно-дружеские отношения между Абигайль Дженнингс и ее буйволоподобным шофером?

Пэт решила во что бы то ни стало раскрыть эту тайну.

Глава 4

Тоби ловко вел серый «кадиллак» по переполненным улицам, в сотый раз проклиная адские мучения, на которые обрекает водителя вечерний Вашингтон. Туристам во взятых напрокат автомобилях невдомек, что на многих вашингтонских улицах с четырех пополудни вводится одностороннее движение, и они устраивают веселую жизнь всякому порядочному парню, вынужденному крутить баранку в это время суток.

Тоби посмотрел в зеркало заднего вида и остался доволен. Эта Патриция Треймор — то, что надо. А ведь потребовались усилия трех человек — его самого, Фила, Пелхэма, — чтобы уговорить Эбби дать согласие на эту программу. И теперь Тоби Горгон чувствовал даже большую, чем обыкновенно, ответственность за результат эксперимента.