Мастерская смерти - Обер Брижит

Жан-Юг, Реми, Поль и Дюбуа играли в бильярд. Они прицеливались и наносили резкие удары. Полупустые бокалы с коктейлями стояли здесь же. Джон Осмонд, сдвинув очки на лоб, изучал взятый с полки старинный том. Шиб подошел, но он его даже не заметил. На нем был старый пуловер и помятые вельветовые брюки. Седые волосы в беспорядке торчали в разные стороны. Такой же нелепый, как его жена...

— Что это за книга? — спросил Шиб.

— О, это старинное руководство по геральдике. Невероятно интересно!

Только не для меня, подумал Шиб, равнодушно разглядывая изящно выписанные фигуры зверей, раскрашенные необыкновенно яркими красками, не поблекшими за множество столетий. Он промычал что-то невразумительное и направился к бильярдному столу, Наверху кто-то играл на пианино «Вальс Мефисто». Наверняка Луи-Мари... Несколько минут Шиб наблюдал за игрой. Андрие плохо владел собой и явно раздражался после каждого неудачного удара. Лабаррьер наносил удары, не прекращая с деланной веселостью говорить об ошибках партнеров. Шассиньоль бил по шарам с такой яростью, словно это были его смертельные враги. Дюбуа, самый сосредоточенный из всех игроков, не произносил ни слова. У него был довольный вид знатока, который может не опасаться конкурентов. Шиб потянулся было к бутылке коньяка, но подумал, что алкоголь может плохо подействовать на него вкупе с обезболивающими таблетками. Эта мысль заставила его вспомнить об Айше. Кто же подмешал снотворное в кока-колу? И когда? Вопросы следовали один за другим, как бусины четок, и Шиб понимал, что может перебирать их до бесконечности.

— Хотите сыграть? — предложил Шассиньоль. — Я как раз заканчиваю.

— Нет-нет, спасибо, — пробормотал Шиб, указывая на свою повязку.

Отойдя в угол комнаты, он позвонил Грегу, и тот сообщил, что Айша очнулась. Правда, в голове у нее пока туман, но общее состояние нормальное. Она не помнит, чтобы принимала снотворное — да и с чего бы ей было это делать средь бела дня? Тем более что у нее аллергия? Грег отвечал все более раздраженно, и Шиб предпочел закончить разговор.

Положив мобильник в нагрудный карман пиджака, Шиб заметил Шарля, который шел по парку. За ним на детских трехколесных велосипедах ехали Энис и Аннабель. Шарль нес на ремне за спиной длинный футляр. Ружье? Лук? Собирается пришпилить сестричек к одной из столетних сосен?

Шарль остановился, раскрыл футляр, достал из него клюшку для гольфа и принялся размахивать ею в пустоте. Шиб отошел от окна. Дюбуа выиграл партию и скромно улыбнулся. Шассиньоль посмотрел на часы и объявил, что должен ехать. Лабаррьер налил себе еще скотча и уселся в одно из глубоких кожаных кресел. Андрие сел напротив. Его глаза блестели, на скулах выступили красные пятна. Он плеснул себе щедрую порцию виски и выпил ее одним глотком. Джон Осмонд по-прежнему не отрывался от книги, позабыв обо всем на свете. Дюбуа приблизился к Шибу, который сделал вид, что увлеченно рассматривает карту мира, висевшую на стене.

— Улан-Батор, — сказал Дюбуа, указывая не столицу Монголии. — В переводе означает «красный герой». Унылый вид у этого героя... Я был таг лет пятнадцать назад. Мрачный город... Но зато вокруг— просто сказочный пейзаж. Что нового? — вдруг безо всякого перехода спросил он.

— Сначала расскажите мне, что вам известно Коста, — попросил Шиб.

Священник недоверчиво посмотрел на него.

— Но какое отношение?..

— Мне сказали, что у него было криминальное прошлое, — брякнул Шиб.

— Ах, — вздохнул Дюбуа, — люди так болтливы... Но бедняги больше нет на свете, так что, думаю, я могу раскрыть вам его тайну... Он был осужден за изнасилование.

— Что?!

— Поддавшись мгновенному безрассудству, он заплатил за это семью годами тюрьмы... Он изнасиловал жену своего нанимателя, который организовывал общественные работы. Я с ним познакомился, когда, отбыв заключение, он пришел в наш реабилитационный центр.

— Это вы нашли ему работу садовника в этом доме?

— В общем, да. Когда я увидел, что он искренне желает встать на путь исправления, я рекомендовал его Жан-Югу. Он оказался настоящим гением своего дела...

— Насильник?! И вы не боялись за Бланш?

— Я надеялся, что у него хватит здравого смысла не начинать все сначала, чтобы на сей раз не сесть в тюрьму лет на двадцать! И скажу вам, ни у кого никогда не возникло повода на него пожаловаться. Раньше он пил, но с тех пор, как начал здесь работать, не брал в рот ни капли.