Смерть дня - Райх Кэти

Измеряя длинные кости, я заметила необычное уплощение передней части большой берцовой кости, сразу под коленом. Проверила предплюсны. Артрит в том месте, где пальцы переходят в стопу. Ура! Повторяющиеся движения сказываются на скелете. Элизабет годами молилась на каменном полу в монашеской келье. Когда стоишь на коленях, давление на них и сильный изгиб пальцев ног создают именно такую форму, которую я наблюдала. Я вспомнила, как вынимала зуб из сита, и взяла челюсть. На каждом из нижних передних зубов крошечная, но заметная бороздка на режущей поверхности. Я нашла верхние зубы. Те же бороздки. Когда появлялось свободное от молитв и писем время, Элизабет шила. Ее вышивка до сих пор висит в монастыре Мемфремагога. От многолетнего протягивания нити или удерживания иголки в зубах появились щербинки. Мне это начинало нравиться.

Потом я повернула череп лицевой стороной кверху и ахнула. Я так и застыла, уставившись на него, когда зашел Ламанш.

– Ну, это святая? – спросил шеф.

Подошел ко мне и взглянул на череп.

– Mon Dieu^[17].

* * *

– Да, анализ проходит нормально. – Я сидела в своем кабинете и разговаривала с отцом Менаром. Череп из Мемфремагога покоился в пробковом кольце на столе. – Кости удивительно хорошо сохранились.

– Вы можете подтвердить, что мы нашли Элизабет? Элизабет Николе?

– Отец, я хотела бы задать вам еще несколько вопросов.

– Что-то не так?

Возможно.

– Нет – Нет. Просто мне нужно еще кое-что узнать. У вас есть какой-нибудь официальный документ, где бы указывались родители Элизабет?

– Ее отец – Алан Николе, мать – Эжени Беланже, известная певица того времени. Дядя, Луи-Филипп Беланже, был членом городского совета и выдающимся врачом.

– Хорошо. Есть ли свидетельство о рождении?

Он замолчал. Потом:

– Мы не смогли его найти.

– Вы знаете, где родилась Элизабет?

– Думаю, в Монреале. Ее семья жила там несколько поколений. Элизабет – потомок Мишеля Беланже, который приехал в Канаду в тысяча семьсот пятьдесят восьмом, в последние годы Новой Франции. Семья Беланже всегда активно участвовала в жизни города.

– Ладно. Есть ли запись в больнице, или свидетельство о крещении, или хоть что-нибудь, официально подтверждающее ее рождение?

Снова тишина.

– Она родилась больше полутора столетия назад.

– Записи сохранялись?

– Да. Сестра Жюльена занималась поисками. Но все может потеряться за такой долгий срок. Такой долгий срок.

– Конечно.

Мы оба замолчали. Я уже собиралась поблагодарить его, когда:

– Почему вы спрашиваете, доктор Бреннан?

– Просто хотела выяснить подробности истории Николе.

Я едва успела положить трубку, как раздался звонок.

– Oui, доктор Бреннан.

– Райан. – В голосе звучало напряжение. – Это совершенно точно поджог. И кто бы там ни был, он позаботился, чтобы дом сгорел дотла. Просто, но эффективно. Нагреватель подключили к таймеру, такому же, как ты включаешь на лампах, когда отправляться на курорт.

– Я не езжу по курортам, Райан.

– Ты слушаешь или нет?

Я не ответила.

– Таймер включал нагревательную плитку. От нее начался пожар, загорелись пропановые баллоны. Многие таймеры сгорели, но мы нашли несколько. Похоже, они должны были включаться через определенные интервалы, но, как только начался пожар, их разорвало.

– Сколько баллонов?

– Четырнадцать. Мы нашли неповрежденный таймер в саду. Наверное, бракованный. Такой можно купить в любом техническом магазине. Проверим его на отпечатки, но вряд ли там что-то есть.

– Катализатор?

– Бензин, как я и подозревал.

– Зачем и то и другое?

– Потому что какая-то сволочь хотела, чтобы дом сгорел наверняка, и не собиралась допускать ошибок. Возможно, преступники знали, что второго шанса не будет.

– С чего ты взял?

– Ламанш взял пробы жидкости из тел в спальне. Токсикологи нашли астрономическое количество рогипнола.

– Рогипнола?

– Давай расскажу. Его называют наркотиком насильников или как-то так, потому что жертва его не чувствует и сваливается на несколько часов.

– Я знаю, что такое рогипнол, Райан. Просто удивилась. Его не так легко найти.

– Да. Здесь можно зацепиться. Рогипнол запрещен в Штатах и Канаде.

"Как и крэк", – подумала я.

– И вот еще что странно. В спальне лежали не Уорд и Джун Кливер. Ламанш говорит, парню примерно двадцать, а женщине около пятидесяти.