Раскрутка - Троицкий Андрей

– Слушайте, но существует же этика. Если я начну на всех углах звонить о своих клиентах, их у меня не останется.

– Их у тебя и так не останется. Вспоминай, пока я не набрал волшебный номер и не вызвал группу силовой поддержки с Петровки. Эти парни тут церемониться не станут. На одном ремонте разоришься.

– Господи! Ну, где-то в конце февраля приперся этот тип, которого вы называете Перцевым. Сначала попросил свести татуировки на плечах. Я лично это сделал. Наколка была не слишком глубокой, любительское исполнение, поэтому при помощи шлифовальной машинки я справился за час. Следа не осталось. Только небольшое покраснение. Я наложил повязку, и мы расстались. Да, забыл… Еще он спросил, не работает ли сегодня Рома Крайнов. Я ответил, что Рома тут через два дня на третий. И этот мужик слинял.

– Вот это уже ближе к теме, – обрадовался Девяткин. – Что за наколки были на плечах Перцева? Блатные?

– Нет, фраерские, – помотал головой Кулик. – Что-то вроде китайского дракона. И еще смерть с косой. Топорная работа. Кустарщина.

– Что дальше?

– Ваш Перцев явился через пару дней, когда была Ромкина смена. Хотел войти в его кабинет, но я столкнулся с клиентом в коридоре и сказал, что все вопросы тут решают только через меня. Перцев зашел. Сел на стул, на котором сейчас сидите вы, и выложил из папки многоцветный рисунок. Очень приличный, профессионально сделанный. Он сказал, что Рому ему рекомендовал один приятель. Хотелось сделать такую наколочку именно у него. Ну, я прикинул величину рисунка. У нас величина рисунка и, соответственно, цена наколки исчисляется пачками сигарет. Одна пачка по моим расценкам – триста американских колов. Его наколка тянула пачек на двенадцать-тринадцать, почти во всю спину. Я назвал ему цену, он сказал, что нет проблем. Перцев отслюнявил задаток – пять сотен. И я отправил его к Роме. И все.

– Что значит: и все?

– Клиент больше не появился. Ему назначили день и час, а он не пришел. Это ведь непростая процедура, болезненная и продолжительная. Долгая канитель делать такую наколку по заказу, мастеру надо серьезно готовиться. А Перцев даже не позвонил. Как в воду канул. Ну, пятьсот баксов ему улыбнулись. У нас так: не пришел вовремя – бабки пропали.

– Можно пошептаться с Ромой?

– Я его турнул пару месяцев назад, – ответил Кулик. – Во-первых, он кадр ненадежный, выпивающий. Во-вторых, на руку не сдержан. Клиент ему что-то сказал не по теме. А Рома развербанил человеку рыло и вышвырнул его в окно. Хорошо падать невысоко – первый этаж. Я полдня извинялся. Рома вылетел отсюда следом, как пробка из бутылки. Мне по барабану, что он крутой мастер.

Кулик накорябал на отрывном листке адрес и телефон:

– Только вы поосторожнее, когда пойдете к нему в гости. От этого придурка жди только одного – неприятностей.

– А мне по жизни ничего, кроме неприятностей, и так не достается.

Девяткин сунул бумажку в нагрудный карман и с чувством тряхнул руку хозяина салона. Во время прощального дружеского рукопожатия Кулику показалось, что его ладонь прищемили дверью.

* * *

В кафе «Лукоморье» Дунаева приехала на полчаса раньше назначенного времени, она заняла столик у окна. Не снимая солнечных очков, закрывающих пол-лица, по диагонали просмотрела меню и выпила большую чашку кофе. Через витрину были видны разогретый солнцем тротуар и редкие прохожие, плывущие в знойном мареве. Народу в этот будний день в кафе было немного. Группа девушек и парней сидела у стойки бара, пробавляясь фруктовыми коктейлями. За столиками – в основном женщины, заворачивающие сюда, чтобы полакомиться свежими пирожными и кофе со взбитыми сливками. Пахло корицей и горячим шоколадом, на большом плазменном экране, укрепленном на противоположной стене, крутили короткометражные мультфильмы.

Сына привели, как договаривались, ровно в половине первого. Худой долговязый мужчина приоткрыл дверь, и порог переступил худенький, коротко стриженный мальчишка в бейсболке, майке, выгоревшей на солнце, и синих шортах. Осмотревшись, он не сразу заметил Дунаеву – и увидел ее, только когда Ольга Петровна позвала сына по имени и помахала рукой. Подбежав к столику, Максим чмокнул маму в щеку, сел напротив нее.

– Мама, а почему ты в этих очках? – спросил Максим.

– Глаза от солнца болят, – сказала Ольга Петровна. – И еще не хочу, чтобы меня узнавали.

– Некрасивые очки. Большие.

Через минуту официант поставил на стол большую порцию бананового мороженого с орехами и клубничный коктейль. Максим ел молча, то и дело оглядывался через плечо на экран, будто никогда не видел этих мультфильмов. Ольга Петровна поглядывала на водителя мужа, сидевшего неподалеку от двери. Он пил кофе и тоже смотрел мультфильмы.