Химия смерти - Бекетт Саймон

– Итак, я бы сказал, что нам надо кое-что выяснить. Вы согласны со мной, доктор Хантер?

* * *

Дом Салли Палмер сильно изменился с момента моего последнего приезда. Тогда он просто стоял, молчаливый и пустой; сейчас же встречал суровых и непрошеных гостей. Дворик заставлен полицейскими машинами, повсюду снуют озабоченные эксперты-криминалисты, кто в спецодежде, кто просто в униформе. Но деловитое оживление, казалось, только подчеркивало общее впечатление заброшенности, превратив этот дом из жилища в жалкую и совсем свежую «капсулу времени», которую потрошат и разглядывают под лупой.

«Такое ощущение, что от самой Салли здесь ничего не осталось», – пришло мне в голову, пока мы с Маккензи пересекали дворик.

– Приезжал ветеринар насчет коз, – сообщил он. – Половина уже передохла, а еще пару пришлось забить. Он говорит, что удивительно, как вообще кто-то из них выжил. Еще день-два – и все. Конечно, козье племя так просто не выморишь, но он думает, что надо недели две без воды и корма, чтобы довести их до такого состояния.

То место позади дома, где я нашел овчарку, было обнесено лентой, однако в остальном ничего не изменилось. Никто не торопился убирать собачий труп, так что или эксперты здесь уже закончили, или считали, что есть задачи поважнее. Маккензи остался чуть позади, хрустя своими мятными лепешками, а я присел на корточки, чтобы получше рассмотреть небольшое тельце. Бесс мне казалась покрупнее – и совсем не обязательно, что память выкидывает фокусы; просто разложение уже изрядно потрепало останки.

Шерсть вводила в заблуждение, скрывая то обстоятельство, что от собаки остались почти одни кости. Впрочем, сухожилия и хрящи еще на месте – в частности перерезанная трахея, которую можно видеть в зияющей ране на шее, – а вот от мягких тканей толком ничего не сохранилось. Подобрав палку, я легонько потыкал в землю вокруг трупа, заглянул в пустые глазницы и встал.

– Итак? – спросил Маккензи.

– Трудно сказать. Здесь надо учесть меньшую массу тела, к тому же и шерсть повлияла на скорость распада. В какой степени, я не знаю. Единственный сопоставимый опыт моей работы касался свиней, а у них шкура голая, без волосяного покрова. Правда, я бы сказал, что в нашем случае насекомым было сложнее откладывать яйца, исключая участки открытых ран. В общем, шерсть, наверное, замедлила процесс.

Я скорее беседовал сам с собой, чем с Маккензи, расчищая память от паутины, просеивая зерна знаний, доселе пребывавших в спячке.

– До открытых мягких тканей добрались животные. Видите, вот тут, возле глазниц? Кость обглодана. Для лис отверстие уж очень маленькое; так что повинны, наверное, грызуны и птицы. Причем шуровали они на весьма раннем этапе, потому как слишком сильная вонь их бы отпугнула. С другой стороны, это означает уменьшение объема мягких тканей и, как следствие, не столь интенсивную деятельность насекомых. Кстати, почва здесь гораздо суше, чем на болоте, где вы нашли мертвую женщину. – У меня так и не получалось сказать «Салли Палмер». – Вот почему труп выглядит столь высохшим. При такой жаре, без влаги, он мумифицируется, что меняет характер процесса разложения.

– Стало быть, вы не знаете, как давно убили собаку? – подстегнул меня Маккензи.

– "Знать" – значит быть уверенным. Я просто говорю, что здесь замешана масса переменных. Могу сказать – думаю, однако имейте в виду, что оценка только предварительная. Нельзя же получить бесспорные и быстрые ответы при беглом осмотре!

– Но все же?

– Ну хорошо. Пустых коконов я не обнаружил, хотя некоторые куколки скоро должны лопнуть. Они явно старше тех, что мы видим вокруг трупа, так как темнее окрашены. – И я показал на открытую рану на собачьей шее. Около нее, в траве, ползало несколько блестящих точек. – А вот и жуки. Не очень много, да они обычно и приходят позже. Если угодно, первую волну десанта составляют именно мухи и их личинки. По мере развития процесса стрелка весов качнется в другую сторону. Меньше опарышей, больше жуков.

Маккензи наморщил лоб.

– А возле Салли Палмер жуки были?

– Я не видел. Впрочем, жуки не столь надежные индикаторы, как личинки мясных мух. И, какя уже говорил, имеются прочие переменные, которые тоже надо учитывать.

– Послушайте, я ведь не прошу вас давать показания под присягой. Хочу просто знать – хоть примерно! – когда сдох этот чертов пес.

– Навскидку, – сказал я, разглядывая кости с лохмотьями шерсти, – тринадцать-четырнадцать суток.