Аптекарь, его сестра и ее любовник - Браун Сандра

Она рассказала ему о случившемся.

— Как я поняла, Лилли не спустилась в город вовремя и застряла наверху. Но у нее хоть была причина, а вот что этот мистер Тирни делал сегодня в горах, хоть убей, не понимаю.

— Он же турист-профессионал.

— Тем более. Уж ему ли не знать, что, когда надвигается буря, в горах делать нечего?

Скотт тоже над этим задумывался. Он сам любил лазить по горам и не раз читал статьи Тирни о местных маршрутах. Он с детства ходил в походы по горным лесам, разбивал палатки сперва в отряде бойскаутов, а потом и в одиночку. Но, хотя Скотт излазил пик Клири вдоль и поперек, он прекрасно знал, что даже в погожий день можно наткнуться на опасный участок. И он уж точно не хотел бы оказаться на горе в этот день, когда разразилась ледяная буря.

— Даже если они найдут Кэла Хокинса, вряд ли кто-нибудь сумеет подняться по шоссе сегодня вечером, — заметил он.

— Вот и я так думаю. Но разве станут они меня слушать. Если есть на свете упрямец хуже твоего отца, так это Датч Бертон. Принести тебе чего-нибудь? Может, чашку горячего шоколада?

— Спасибо, мам. Ничего не нужно. Я посижу еще над этими анкетами. Я же обещал отцу. А потом лягу.

— Ладно, спокойной ночи. Спи крепко.

— Не забудь все запереть и включить сигнализацию на ночь, — сказал Скотт, когда она повернулась, чтобы уходить.

Дора улыбнулась ему.

— Не забуду. Твой отец каждый день мне напоминает, что двери и окна надо держать закрытыми, особенно с тех пор, как Миллисент пропала. Но я не боюсь, что к нам кто-то вломится.

«С какой стати тебе бояться?» — подумал Скотт. Он знал, что в ящике тумбочки возле ее кровати лежит заряженный револьвер. Ему не полагалось об этом знать, но он знал. Он обнаружил револьвер, когда учился в шестом классе и забрался в спальню родителей в поисках презервативов: хотел стянуть парочку, чтобы произвести впечатление на школьных товарищей. Презервативов он не нашел: оказалось, что родители пользуются спермицидной смазкой. Но вот револьвер, лежавший в ящике рядом с тюбиком смазки, произвел впечатление на него самого.

— Не верю я, что Миллисент и остальных захватили силой, — продолжала Дора. — Кем бы ни был этот похититель, женщины, похоже, его знали или хотя бы узнавали и считали безобидным. Судя по всему, они по собственной воле составляли ему компанию.

— Все равно будь осторожна, мама. Она послала ему воздушный поцелуй.

— Обещаю.

Как только дверь за ней закрылась, Скотт врубил аудиосистему на полную громкость и настроил таймер на автоматическое отключение через двадцать минут, после чего натянул на себя теплую одежду для своей тайной вылазки.

Окно его спальни открылось совершенно беззвучно: Скотт не забывал смазывать петли. В мгновение ока он оказался снаружи и осторожно закрыл за собой окно. Он не хотел, чтобы мать почувствовала холодный сквозняк и отправилась выяснять, откуда он взялся.

На ледяном ветру у него заслезились глаза и потекло из носа. Он съежился под ледяным дождем, сунул руки в перчатках глубоко в карманы и, держась неосвещенной стороны двора, двинулся в путь.

Скотту — особенно после очередных нотаций старика по поводу того, что вот, дескать, он отлынивает от тренировок, хотя на самом деле он жилы рвал, стараясь выполнить все в точности, — просто необходимо было улизнуть из дома.

Разумеется, что бы он ни делал, его старику все было мало. Любая голубая лента была недостаточно голубой, любой серебряный кубок — недостаточно блестящим для сына Уэса Хеймера. Получи он золотую медаль на Олимпиаде, старик остался бы недоволен и спросил бы, почему не две.

Увидев приближающиеся фары, Скотт нырнул за живую изгородь и выждал, пока машина не проедет. Вдруг это «Бронко» Датча Бертона возвращается? Машина ползла с черепашьей скоростью, не больше десяти миль в час, Скотт успел закоченеть, прежде чем она поравнялась с ним. Но его опасения оказались напрасными: это был не «Бронко» шефа полиции. Скотт снова двинулся вперед, подняв воротник и низко надвинув вязаную шапку, чтобы его ненароком не узнал кто-нибудь, наблюдающий за бурей из окна.

Люди в этом городе обожали сплетничать. Если бы кто-то заметил его на улице и узнал, а потом стукнул старику, у него была бы чертова уйма неприятностей. А если бы он вдруг поскользнулся, упал и что-нибудь себе сломал? Старика хватил бы удар, как пить дать. Но сначала старик убил бы его, Скотта.

Погрузившись в эти мысли, Скотт как будто навлек на себя беду: поскользнулся на обледенелом тротуаре и грохнулся. Ноги разъехались в стороны, он не удержался и весьма ощутимо приземлился на копчик. Ощущение было такое, будто позвоночник вошел прямо в черепную коробку.