Мы живём в замке - Джексон Ширли

Вход я закрыла ветками — нас не найдут даже с фонарями. Внутри не совсем темно, я различала черную тень — Констанцию, а над головой — две или три звездочки, они сияли вверху, вдалеке — за небом, листьями и ветками.

«Разбили мамину фарфоровую безделушку», — вспомнила я и громко сказала Констанции:

— Я подложу смерть им в еду и буду глядеть, как они умирают.

Констанция повернулась ко мне, зашуршали листья.

— Как в тот раз? — спросила она.

Мы об этом ни разу не говорили, ни разу за шесть лет.

— Да, — помолчав, ответила я. — Как в тот раз.

9

Посреди ночи приезжала санитарная машина — за дядей Джулианом; они, наверно, долго искали его шаль, а я укрыла ею Констанцию, когда та заснула. Я видела, как машина свернула с шоссе на аллею: яркие фары и красный фонарик наверху; я слышала, как она увозит дядю Джулиана, как тихо — при покойнике — разговаривают, как открывают и закрывают двери. Нас они окликнули дважды или трижды: должно быть, хотели спросить, можно ли увозить дядю Джулиана, но кричали негромко, а в лес идти побоялись. Я сидела на берегу протоки; жаль, что не всегда удавалось мне быть доброй к дяде Джулиану. Он считал, что я умерла, а теперь вот сам умер. «Склоните головы перед нашей возлюбленной Мари Клариссой — иначе тоже умрете», — подумала я.

Вода сонно журчала в темноте; каков-то теперь наш дом? Вдруг огонь уничтожил все; вдруг мы придем завтра к дому, а последние шесть лет сгорели дотла и за столом нас ждут они — ждут, чтобы Констанция подала ужин? Или мы окажемся вдруг в доме Рочестеров, или среди жителей поселка, или в плавучем доме посреди реки, или в башне на вершине горы; а может, я уговорю огонь повернуть вспять, и он покинет наш дом и набросится на поселок? Или все поселковые уже поумирали? А может, это и не поселок вовсе, а огромная игральная доска, расчерченная на клеточки, и я уже перескочила клеточку «пожар, начни игру сначала», я ее перескочила, и до спасительного дома всего несколько клеток и — последний ход?..

Ионина шерсть пропахла дымом. Сегодня день Хелен Кларк, но чая не будет — придется убирать в доме, хотя по пятницам мы никогда не убираем. Жаль, что Констанция не припасла нам бутербродов в дорогу; неужели Хелен Кларк заявится к чаю — дом-то к приему гостей не готов. А мне теперь, наверно, не разрешат разносить чай и бутерброды.

Светало. Констанция зашуршала листьями, зашевелилась, и я вошла в наше убежище, чтобы быть рядом, когда она проснется. Констанция открыла глаза, взглянула на деревья над головой, на меня и улыбнулась.

— Наконец-то мы на Луне, — сообщила я ей, и она опять улыбнулась.

— А я думала — мне все приснилось.

— Нет, все было на самом деле.

— Бедный дядя Джулиан.

— Они приезжали ночью и забрали его, а мы с тобой были здесь, на Луне.

— Мне тут нравится, — сказала она. — Спасибо, что привела.

В ее волосах запутались листья, лицо вымазано сажей; Иона, вошедший в убежище вслед за мной, удивленно уставился на Констанцию: никогда прежде он не видел ее грязной. Констанция притихла и больше не улыбалась, она смотрела на Иону и читала в его глазах, что лицо ее запачкано сажей.

— Маркиса, что же нам теперь делать?

— Во-первых, убрать в доме, хотя по пятницам убирать не полагается.

— Дом… Ох, Маркиса.

— И я вчера не ужинала, — добавила я.

— Ох, Маркисонька, — она вскинулась и выбралась из-под шали и листьев. — Маркисонька, девочка моя бедная. Мы сейчас, мы быстро. — Она поспешно встала.

— Лучше умойся сперва.

Она пошла к протоке, смочила носовой платок и оттерла грязь с лица; я тем временем стряхнула листья с шали и, складывая ее, подумала: «Какое же сегодня странное, необычное утро, прежде мне никогда не разрешалось трогать шаль дяди Джулиана». Я поняла, что отныне вся жизнь пойдет по-иному, но все же непривычно складывать шаль дяди Джулиана. Надо будет потом вернуться сюда, в убежище, все прибрать и натаскать свежих листьев.

— Маркиса, скорей, ты же умрешь с голоду.

— Надо быть начеку. — Я взяла ее за руку, чтоб не спешила. — Иди тихо и осторожно, вдруг нас кто-нибудь подкарауливает.

Я молча пошла вперед по тропинке, Констанция и Иона — следом. Констанции не удавалось двигаться так тихо, как умела я, но она очень старалась, а Иона и подавно крался бесшумно. Я выбрала тропинку, которая выведет к огороду, к задней двери; на опушке я остановилась и задержала Констанцию, мы озирались: не притаился ли кто. Сад с огородом, дверь кухни — все как прежде, вдруг Констанция ахнула: «Маркиса!» — и с замиранием сердца я увидела, что крыши нет вовсе.