Неправое дело - Варгас Фред

– И знаешь, что она мне ответила? – спросил Марк, все еще сидя в седле, когда они подъехали к кафе. – «Задайте вопрос снова. Сувенир из Пор-Николя». А еще знаешь что? Этот чудный никчемный аппарат сделал Севран. Там есть подпись «Л. Севран, 1991 г.». Хотелось бы мне такую штуку, громадную и нелепую, которая выдает уклончивые ответы на глупые или невысказанные вопросы. Ладно, помечтали и будет, смотри, полиция приехала.

– Хорошо, подождем их. Или нет, пиво отменяется, идем к Севранам. Раз полиция задержалась, поговорим раньше с ними. Поехали.

XIX

Севраны собирались садиться за стол. При виде двух промокших мужчин, которые, видимо, намеревались у них задержаться, Лине ничего не оставалось, как поставить еще две тарелки. Луи представил Марка, а тот думал об одном – держаться подальше от питбуля, если тот войдет в комнату. Обычных собак Марк еще как-то переносил, но рядом с питбулем, который отгрызает покойникам пальцы, у него подгибались ноги.

– Итак, – сказал Севран, усаживаясь за стол, – вы снова по поводу собаки? Дать вам адрес? Решили, что нужно вашей знакомой?

– Решил. И хотел прежде поговорить с вами.

– Прежде чего? – спросил Севран, накладывая в каждую тарелку по два половника мидий.

Марк терпеть не мог мидии.

– Прежде чем к вам придет полиция. Вы не видели их сегодня у входа в мэрию?

– Ну вот, – сказала Лина, – говорила я тебе, этот пес что-то натворил.

– Я никого не видел, – сказал Севран. – Я работал с последней машинкой, «Ламбер», прекрасная модель 1896 года, в отличном состоянии. Полиция приехала из-за Ринго? А это не чересчур? Что, в конце концов, он вам сделал?

– Помог понять кое-что важное. Благодаря ему стало ясно, что Мари не упала со скалы. Ее убили. Потому-то здесь и полиция. Сожалею, что пришлось сказать вам об этом.

Лине стало дурно. Она смотрела на Кельвелера, держась за стол, как человек, который не хочет при всех упасть в обморок.

– Убили? – переспросила она. – Убили? И это пес…

– Нет, пес ее не убивал, – поспешно сказал Луи. – Но… как бы это сказать… он побывал на берегу вскоре после убийства и… мне тяжело это говорить… отгрыз ей на ноге палец.

Лина не вскрикнула, но Севран бросился к ней и, встав за ее спиной, поддержал за плечи.

– Успокойся, Лина, успокойся. Объяснитесь, месье… простите, забыл ваше имя.

– Кельвелер.

– Объяснитесь, месье Кельвелер, но только скорей. Смерть Мари нас глубоко потрясла. Понимаете, она вырастила мою жену и детей. Лина не выносит разговоров об этом. Что произошло? И при чем пес…

– Я буду краток. Мари нашли на берегу, она была босой, как вы знаете, говорят, ее разуло море. В газете не написали, что у нее не хватает пальца на левой ступне. Подумали, это чайки. Но Мари потеряла палец раньше, чем вода дошла до нее. Кто-то убил ее в четверг вечером, отнес на берег, но по дороге у нее с ноги свалился сапог, который был ей велик. Убийца снова поднялся наверх, чтобы его найти. За это время пес успел отгрызть ей палец. Убийца ничего не заметил, потому что уже темнело, он снова надел сапог, и прошло еще три ночи, прежде чем Мари была найдена.

– Но как вы можете это утверждать? – спросил Севран. – Есть свидетели?

Он по-прежнему держал Лину за плечи. О еде все забыли.

– Ни одного. Но есть ваш пес.

– Мой пес! Но почему он? Какого черта, не он один шляется по округе!

– Но только он оставил в своих экскрементах кость от пальца Мари в четверг вечером до часу ночи на площади Контрескарп в Париже.

– Я ничего не понимаю, – сказал Севран, – ничего!

– Это я нашел кость, и она привела меня сюда. Мне очень жаль, но это ваш пес. По правде говоря, он оказал услугу. Без него никогда бы не заподозрили, что это убийство.

Лина внезапно вскрикнула, вырвалась из рук мужа и бросилась вон из комнаты. Послышался шум, и Севран кинулся следом.

– Скорее, – крикнул он, – скорее, она обожала Мари!

Они нагнали Лину пятнадцать секунд спустя. Она стояла посреди широкого двора напротив ворчащего питбуля. В руках у нее был карабин, она отступила, вскинула ружье и прицелилась.

– Лина! Стой! – кинулся к ней Севран.

Но Лина даже не обернулась. Стиснув зубы, она дважды выстрелила, пес подскочил и, обливаясь кровью, рухнул на землю. Лина молча бросила ружье на труп собаки, ее подбородок дрожал. Не взглянув на стоявших рядом мужчин, она вернулась в дом.

Луи пошел за ней, оставив Марка с Севраном. Лина снова села за стол перед нетронутой тарелкой. Ее руки дрожали, а лицо было так перекошено, что она больше не казалась красивой. Такая неумолимость застыла в ее чертах, что даже ее дрожь не вызывала жалости. Луи налил ей вина, пододвинул бокал, протянул зажженную сигарету, Лина взяла и то и другое. Она посмотрела на него, вздохнула, и ее лицо снова смягчилось.