Смертницы - Герритсен Тесс

Джейн покачала головой.

– Тридцать тысяч долларов в неделю. В неделю! – Глассер снова отвернулась к окну. – Никакие пентхаусы и Ричарды Гиры вас не ждут. Вас сажают под замок в доме или квартире, за вами наблюдают настоящие монстры этого бизнеса. Только в женском обличье. Они обучают вас, насаждают дисциплину, ломают вашу психику.

– Жертва номер пять, – подсказал Габриэль.

Глассер кивнула:

– Мамаша. Так называемая.

– Ее убили те, на кого она работала? – спросила Джейн.

– Когда плаваешь с акулами, будь готов к тому, что тебя покусают.

«Или к тому, что тебе раздробят кисти рук, – подумала Джейн. – Наказание за проступок, предательство».

– Пять женщин убиты в том доме, – сказала Глассер. – Но пятьдесят тысяч других по-прежнему томятся в заточении в нашей свободной стране. Их насилуют мужчины, которым нужен только секс и дела нет до страданий какой-то там шлюхи. Мужчины, которым наплевать на тех, кем они пользуются. Возможно, такой мужчина возвращается домой к жене и детям, играет роль примерного семьянина. Но через несколько дней или недель он опять идет в бордель, чтобы трахнуть девочку – ровесницу его дочери. И ему никогда не приходит в голову, что, глядя в зеркало, он видит перед собой чудовище. – Голос Глассер опустился до шепота. Она глубоко вздохнула и потерла рукой затылок, словно пытаясь таким образом снять накопившуюся ярость.

– Кем была Алена? – спросила Джейн.

– Ее полное имя? Вероятно, мы никогда этого не узнаем.

Джейн перевела взгляд на Барсанти:

– Вы следовали за ней до самого Бостона и так и не узнали ее имени?

– Но мы узнали о ней другое, – ответил Барсанти. – Мы знали, что она свидетель. Она была в том доме в Эшбурне.

«Вот оно, – подумала Джейн. – Связь между Эшбурном и Бостоном».

– Как вы узнали об этом? – поинтересовалась она.

– По отпечаткам пальцев. Эксперты собрали на месте преступления десятки неидентифицированных отпечатков. Они не соответствовали отпечаткам пальцев жертв. Возможно, их оставили клиенты борделя. Но один комплект отпечатков совпал с пальчиками Алены.

– Минутку, – вмешался Габриэль. – Бостонская полиция сразу же отправила отпечатки пальцев Алены в СИВС[4]. Никакого соответствия обнаружено не было. И в то же время вы говорите, что ее отпечатки оказались на месте преступления в январе? Почему тогда СИВС не дала нам никакой информации?

Глассер и Барсанти переглянулись. Их красноречивые взгляды были ответом на вопрос Габриэля.

– Вы не передавали ее отпечатки в СИВС, – ответил за них Габриэль. – Этой информацией могла бы воспользоваться бостонская полиция.

– Ею могли воспользоваться и другие, – возразил Барсанти.

– Черт возьми, кто эти другие, о которых вы все время говорите? – вмешалась Джейн. – Я была заложницей этой женщины в больнице. К моей голове было приставлено дуло пистолета. Вы хотя бы немножко думали о заложниках?

– Конечно думали, – заявила Глассер. – Но мы хотели, чтобы все вышли оттуда живыми. В том числе и Алена.

– Прежде всего Алена, – добавила Джейн. – Поскольку она была вашим свидетелем.

Глассер кивнула:

– Она видела то, что произошло в Эшбурне. Вот почему те двое появились в больничной палате.

– Кто их послал?

– Мы не знаем.

– У вас есть отпечатки пальцев человека, которого она застрелила. Кто он?

– Этого мы тоже не знаем. Он бывший военный, а Пентагон не дает сведений о своих.

– Вы же Департамент юстиции. И даже вы не можете получить доступ к этой информации?

Глассер отошла от окна и села в кресло напротив Джейн.

– Теперь вы понимаете, с какими трудностями мы сталкиваемся. Мы с агентом Барсанти вынуждены вести это дело в обстановке максимальной секретности. Мы не хотели привлекать к себе внимания, потому что они тоже ее искали. Но мы надеялись найти ее первыми. И подобрались совсем близко. Из Балтимора до Коннектикута, потом до Бостона агент Барсанти следовал за ней по пятам.

– Как вам удавалось отслеживать ее передвижения? – спросил Габриэль.

– Поначалу это было легко. Мы просто шли по следу, который оставляла кредитка Джозефа Роука. Он снимал наличные в банкоматах.

– Я постоянно пытался связаться с ним, – признался Барсанти. – Оставлял ему на мобильном голосовые сообщения. Даже попросил его старую тетушку из Пенсильвании передать ему кое-какую информацию. Наконец Роук перезвонил мне, и я попытался уговорить его встретиться. Но он мне не доверял. Потом он застрелил полицейского в Нью-Хевене, и мы потеряли его след. Вот тогда, я думаю, они и расстались.

– Откуда вы узнали, что они путешествуют вместе?

– В ночь массового убийства в Эшбурне, – объяснила Глассер, – Джозеф Роук останавливался на ближайшей автозаправке. Он расплатился кредиткой, потом спросил служащего, нет ли у них машины техпомощи, поскольку он подобрал на дороге двух женщин, у которых возникли проблемы.

Воцарилось молчание. Габриэль и Джейн переглянулись.

– Двух женщин? – переспросила Джейн.

Глассер кивнула:

– Камера видеонаблюдения на автозаправке зафиксировала автомобиль Роука. Сквозь лобовое стекло просматривается женщина на переднем сиденье. Это Алена. Именно в эту ночь их пути пересеклись, и Джозеф Роук стал ее соучастником. В ту самую минуту, когда он посадил девушек в свою машину, впустил их в свою жизнь, он стал меченым. Спустя пять часов после остановки на заправке его дом подожгли. И тогда он понял, что попал в большую беду.

– А вторая? Вы сказали, что он подобрал на дороге двух женщин.

– О ней нам ничего не известно. Только то, что она ехала с ними до самого Нью-Хевена. Это было два месяца назад.

– Вы говорите о съемке из патрульной машины. На ней зафиксирован момент убийства офицера полиции.

– Да, на пленке видно, как над задним сиденьем автомобиля Роука поднимается чья-то голова. Но мы видели только затылок, лицо ни разу не мелькнуло. Так что никакой информации об этой женщине у нас нет. Лишь несколько рыжих волос, оставшихся на сиденье. Мы полагаем, что ее уже нет в живых.

– А если она все-таки жива, – добавил Барсанти, – тогда она остается нашим последним свидетелем. Только она видела, что произошло в Эшбурне.

– Я могу назвать ее имя, – тихо произнесла Джейн.

Глассер нахмурилась:

– Что?

– Это я о том сне. – Джейн взглянула на Габриэля. – Я помню, что сказала мне Алена.

– Ее преследуют кошмары, – пояснил Габриэль. – О захвате здания больницы.

– И что в этом сне? – спросила Глассер, не отрывая взгляда от Джейн.

Джейн сглотнула:

– Я слышу, как барабанят в дверь, потом в комнату врываются люди. И она наклоняется ко мне. Хочет мне что-то сказать.

– Алена?

– Да. Она говорит: «Мила знает». Это все, что она сказала. «Мила знает».

Глассер внимательно посмотрела на Джейн.

– Мила знает? В настоящем времени? – Она перевела взгляд на Барсанти. – Наша свидетельница еще жива.

– Я удивлен, что вы пришли, доктор Айлз, – сказал Питер Лукас. – Я так и не смог вам дозвониться. – Его рукопожатие было кратким – прохладное деловое приветствие, что было вполне объяснимо, поскольку Маура так и не удосужилась ответить на его звонки. Он провел ее через вестибюль «Бостон трибьюн» к посту охраны, где ей вручили оранжевую бирку посетителя.

– Не забудьте сдать, когда будете уходить, мэм, – напомнил охранник.

– Да уж, это в ваших интересах, – добавил Лукас, – иначе этот парень будет гнаться за вами, как охотничий пес.

– Приму к сведению, – отозвалась Маура, прикрепляя бирку к блузке. – У вас тут охрана серьезнее, чем в Пентагоне.

– Вы знаете, сколько недовольных бывает после каждой газетной публикации? – Он вызвал лифт и, обернувшись, взглянул на ее серьезное лицо. – О-хо-хо. Думаю, вы тоже из их числа. Поэтому и не отвечали на мои звонки?

– Статья, которую вы написали обо мне, многим испортила настроение.

– Из-за меня или из-за вас?

– Из-за меня.

– Я неправильно вас процитировал? Исказил ваши мысли?

Поколебавшись, она призналась:

– Нет.

– Тогда почему вы на меня сердитесь? Я же вижу, что сердитесь.

Она посмотрела ему в глаза:

– Я была слишком откровенна с вами. И напрасно.

– Знаете, а мне было интересно брать интервью у женщины, которая откровенна, – признался он. – Приятное исключение.

– Вы представляете, сколько звонков я получила? По поводу моей теории о воскрешении Христа.

– А! Вы об этом.

– Звонили даже из Флориды. Люди возмущены моим богохульством.

– Вы ведь всего лишь высказали свое мнение.

– Когда ты все время на виду, это бывает опасно.

– Ну, это как посмотреть, доктор Айлз. Вы фигура публичная, и, если говорите что-то интересное, это сразу привлекает внимание. По крайней мере, вам есть что сказать, в отличие от многих других, кого мне приходится интервьюировать.

Двери лифта открылись, и они вошли в кабину. Наедине с Лукасом Маура чувствовала себя неловко от его чрезмерной близости и откровенно изучающего взгляда.