Смертницы - Герритсен Тесс

Нет, конечно нет. Джозеф Роук вряд ли заинтересовался бы всем этим бредом.

«Тогда почему газета оказалась в его машине?»

Джейн дошла до рекламных объявлений, размещенных на последних двух страницах. Колонки пестрели именами психологов, целителей, предложениями о работе на дому. Интересно, отвечал ли кто-то на эти объявления? И неужели кто-то всерьез рассчитывал получать «до 250 долларов в день, раскладывая материалы в конверты»? Вскоре она дошла до колонки личных объявлений, и ее взгляд замер на одном из них. На знакомых словах.

«Жребий брошен».

Ниже были указаны время, дата и телефонный номер с кодом региона 617. Бостон.

Это может оказаться простым совпадением, подумала она. Возможно, некая влюбленная парочка договаривалась о будущем свидании. Или кто-то согласовывал время и место передачи партии наркотиков. Да вряд ли это имеет отношение к Алене, Джо и Миле.

Чувствуя, как сильно забилось сердце, она схватила телефонную трубку и набрала номер, указанный в рекламе. Гудки. Три, четыре, пять гудков. Ни сигнала автоответчика, ни голоса. В трубке раздавались бесконечные гудки. «Может, хозяин этого телефона давно умер?»

– Алло, – ответил какой-то мужской голос, когда Джейн уже собиралась повесить трубку.

Джейн замерла. И снова прижала трубку к уху.

– Вас не слышно, – раздраженно буркнул мужчина.

– Алло, – отозвалась Джейн. – Кто это?

– А вы кто? Вы же звоните.

– Прошу прощения. Я… мм… мне дали этот номер, но не назвали имени.

– Здесь никого и нет, – сказал мужчина. – Это телефон-автомат.

– Где вы находитесь?

– У Фаней-холла. Я просто проходил мимо и услышал звонок. Так что, если вы кого-то ищете, ничем не могу вам помочь. Всего хорошего. – И он повесил трубку.

Джейн снова взглянула на рекламное объявление. На эти два слова.

«Жребий брошен».

Она снова потянулась к телефонной трубке и набрала номер.

– «Уикли конфиденшл», – ответил женский голос. – Рекламная служба.

– Здравствуйте, – сказала Джейн. – Я бы хотела разместить рекламное объявление.

– Ты должна была сначала обсудить это со мной, – вздохнул Габриэль. – Не могу поверить, что ты все решила сама.

– Некогда было звонить тебе, – попыталась оправдаться Джейн. – Они прекращают прием рекламных объявлений в пять часов вечера. Пришлось принимать решение на ходу.

– Ты даже не знаешь, ответят ли на него. К тому же теперь твой сотовый номер появится в газете.

– Самое худшее, что меня ждет, – это несколько звонков от психов, вот и все.

– Или тебя втянут в гораздо более опасную авантюру, чем мы можем себе представить. – Габриэль швырнул таблоид на кухонный стол. – Нужно сообщить Муру. Бостонская полиция поможет отследить звонки. Нет, сначала все нужно тщательно продумать. – Он взглянул на жену. – Аннулируй свой заказ, Джейн.

– Не могу. Я же сказала, уже поздно.

– Господи, я всего на пару часов отлучился в региональный офис и, вернувшись домой, обнаруживаю, что моя жена, сидя на кухне, забавляется опасными телефонными играми.

– Габриэль, это всего лишь рекламное объявление из двух строк. Либо мне кто-нибудь перезвонит, либо вообще никто не клюнет.

– А что, если все-таки клюнет?

– Тогда я позволю Муру заняться этим.

– Ты позволишь? – Габриэль расхохотался. – Это его работа, а не твоя. Ты в декретном отпуске, еще не забыла?

И словно в поддержку его слов из детской донесся громкий плач. Джейн пошла к дочери и, как всегда, обнаружила, что Реджина выбралась из-под одеяла и яростно размахивает кулачками, гневаясь, что ее запросы не были немедленно удовлетворены. «Сегодня все мною недовольны», – подумала Джейн, доставая Реджину из кроватки. Она подставила грудь жадному ротику ребенка и поморщилась, когда маленькие челюсти сомкнулись вокруг нее. «Я стараюсь быть хорошей мамой, – думала она, – стараюсь изо всех сил, но мне надоело пахнуть кислым молоком и тальком. Постоянная усталость измучила меня.

Я ведь привыкла охотиться за плохими мальчишками».

Она вернулась с ребенком на кухню и остановилась, раскачиваясь взад-вперед, чтобы ублажить Реджину, в то время как в ней самой все клокотало от гнева.

– Даже если бы я могла, все равно не стала бы отменять заказ, – с вызовом бросила она. Увидев, что Габриэль направляется к телефону, спросила: – Кому ты хочешь звонить?

– Муру. С этого момента он командует парадом.

– Это мой сотовый номер. Моя идея.

– Но расследованием занимаешься не ты.

– Я и не собираюсь действовать в одиночку. Я просто указала определенное время и дату. Почему бы нам всем вместе не собраться и не узнать, кто позвонит? Ты, я, Мур. Я просто хочу присутствовать в момент, когда зазвонит телефон.

– Тебе нельзя лезть в это дело, Джейн.

– Но я уже стала его частью.

– У тебя есть Реджина. Ты мать.

– Но я же еще не умерла. Ты слышишь меня? Я – еще – не – умерла.

Ее слова, казалось, повисли в воздухе, который звенел от ее злости, будто кто-то играл на цимбалах. Реджина вдруг перестала сосать грудь и широко распахнутыми глазами удивленно таращилась на мать. Холодильник вздрогнул и замер.

– Я никогда и не говорил, что ты умерла, – тихо произнес Габриэль.

– Но ты так разговариваешь со мной, будто меня вовсе не существует. «У тебя ведь Реджина. Это более важная работа. Тебе нужно сидеть дома, кормить ее молоком и ждать, пока твои мозги сгниют». Я полицейский, и мне необходимо вернуться к работе. Я скучаю по ней. Мне не хватает привычного жужжания пейджера. – Она вздохнула и села к столу, всхлипнув от досады. – Я полицейский, – прошептала она.

Он сел напротив нее.

– Я знаю, что ты полицейский.

– Сомневаюсь. – Она провела рукой по лицу. – Ты совсем не понимаешь, кто я. Тебе кажется, что ты женился на ком-то другом. На какой-то идеальной мамаше.

– Я прекрасно знаю, на ком я женат.

– Реальность оказалась поганой, правда? И я тоже.

– Ну… – Он кивнул. – Иногда бывает.

– Только не говори, что я тебя не предупреждала. – Джейн поднялась из-за стола. Реджина как-то странно затихла, по-прежнему не отрывая взгляда от Джейн, как будто ей вдруг стало интересно наблюдать за своей мамочкой. – Ты знаешь, какая я, поэтому либо принимай меня такой, либо уходи. – Она направилась к двери.

– Джейн!

– Реджине нужно поменять памперс.

– Черт возьми, ты хочешь дезертировать?

Она обернулась к мужу:

– Я никогда не дезертировала.

– Тогда посиди со мной. Потому что я никуда не собираюсь уходить.

Некоторое время она молча смотрела на него. И думала: «Как же это тяжело! Брак – это такое тяжелое и страшное испытание, и он прав – мне действительно хочется дезертировать. Спрятаться куда-нибудь, где меня никто не сможет задеть».

Она выдвинула стул и села.

– Понимаешь, многое изменилось, – сказал он. – Теперь все не так, как прежде, теперь у нас есть Реджина.

Джейн молчала, все еще сердясь на него за то, что он не опроверг ее слов, не сказал, что она вовсе не поганая. Даже если это и правда.

– Теперь, если с тобой что-то случится, это коснется не только тебя. У тебя есть дочь. Есть и другие люди, о которых следует подумать.

– Я решила стать матерью, а не тюремным заключенным.

– Ты жалеешь, что у нас есть ребенок?

Она посмотрела на Реджину. Дочь по-прежнему таращилась на нее широко раскрытыми глазами, как будто понимала каждое слово.

– Нет, конечно нет. Просто… – Она покачала головой. – Я ведь не только мать. Я – это я. Но я чувствую, что теряю себя, Габриэль. С каждым днем меня становится все меньше. Я исчезаю, как Чеширский Кот в Стране чудес. С каждым днем мне все труднее вспомнить, кем я была. И вот ты приходишь домой и начинаешь отчитывать меня за эту рекламу. А ведь признайся, это блестящая идея. И тогда я думаю: «Ну вот, теперь я окончательно исчезла. Даже мой муж забыл, кто я».

Он подался вперед, прожигая ее своим взглядом.

– Ты знаешь, каково мне было, когда ты оказалась в заложниках? Ты хотя бы представляешь, что я пережил? Ты думаешь, что ты железная. Стоит тебе достать оружие – и ты сразу превратишься в сверхженщину. Но если с тобой что-то случится, Джейн, плохо будет не только тебе. Мне тоже. Ты когда-нибудь думала обо мне?

Она промолчала.

Габриэль засмеялся, но его смех напоминал стон раненого зверя.

– Да, я зануда, все пытаюсь защитить тебя от тебя самой. Но кто-то же должен это сделать, потому что ты – злейший враг самой себе. Ты никогда не оставишь попыток доказать что-то самой себе. Ты все еще остаешься униженной сестренкой Фрэнки Риццоли. Девчонкой. Ты по-прежнему недостойна играть с мальчишками в их игры, и так будет всегда.

Она смотрела на него, возмущенная тем, что он так хорошо ее знает. И что его жестокие слова бьют точно в цель.

– Джейн. – Габриэль потянулся к ней. Она не успела отстраниться, и его ладонь накрыла ее руку – муж явно не собирался ее отпускать. – Тебе не нужно доказывать ничего ни мне, ни Фрэнки, ни кому бы то ни было. Я знаю, тебе сейчас трудно, но ты вернешься к работе даже раньше, чем ты думаешь. А пока дай адреналину успокоиться. Дай мне покоя. Позволь мне насладиться сознанием того, что мои жена и дочь находятся дома в безопасности.