Свидетель - Герритсен Тесс

И подспудная уверенность, что никакого убежища нет, что ей не спрятаться.

Какое-то время Кэти лежала неподвижно, свернувшись под одеялом, на полу в гостиной Мило. Она плохо помнила, как оказалась здесь, как уснула уже далеко за полночь, часа, наверное, в три. Виктор и Олли еще сидели в кухне, изучали фотографии и что-то обсуждали. Сейчас в доме было тихо и темно.

Кэти повернулась на спину и ткнулась плечом во что-то твердое и теплое. Виктор. Он пошевелился, вздохнул и пробормотал что-то неразборчивое.

– Не спишь? – прошептала она.

Он повернулся и обнял ее спросонья. Кэти знала – это инстинкт, естественная тяга одного человеческого тела к другому. Или, может быть, память о спавшей рядом жене. Ей не хотелось разочаровывать его, возвращая в безрадостную реальность. «Пусть, пока не проснулся, думает, что я – Лили. В этом ведь нет ничего плохого? Ему нужна память. А мне… мне немного тепла».

Она зарылась в его объятия, прижалась к его груди, заняла место, принадлежавшее некогда другой. Она не думала о последствиях, а просто позволила себе на короткое время стать той единственной женщиной, которую он любил. Как же здесь было хорошо в этом маленьком, уютном, надежно защищенном со всех сторон раю! Многое здесь уже было знакомо ей. Она вдыхала его запах, наслаждалась теплом его дыхания, вслушивалась в слова, которые он шептал другой. А потом он поймал ее лицо и впился в ее губы с таким желанием, что оно мгновенно передалось Кэти. Ответ последовал мгновенно. Ее тело, слишком давно не знавшее любви, отозвалось само собой, не спрашивая ни у кого позволения.

Их губы слились в горячем, жадном поцелуе, и в тот же миг ее подхватил, завертел и унес восхитительный водоворот. Виктор ласкал ее лицо, шею, потом спустился ниже. Его пальцы никак не могли справиться с пуговицами, а она уже нетерпеливо выгибалась в предвкушении прикосновений.

Она не знала, как распахнулась наконец блузка, но в какой-то момент его пальцы, только что мявшие ткань, обожгли обнаженную плоть. Их грубоватые подушечки закружили вокруг ставших невероятно восприимчивыми сосков, и под этой сладостной пыткой пали последние бастионы сопротивления. Что даровала им судьба? Может быть, только эту ночь? Да, она хотела большего, целой вечности, но не собиралась упускать и этот, не исключено, единственный шанс. Она ждала его и теперь приняла со всей страстью женщины, удостоившейся наконец приглашения на праздник любви.

Ее ловкие пальчики споро пробежали по пуговицам сверху вниз, к брюкам, и остановились на мгновение.

Оба как будто взяли крошечную паузу, но уже в следующее мгновение, словно приняв одновременно решение и переступив через неловкость, устремились дальше, к пуговицам и «молниям». Оба лихорадочно спешили, и вот уже последние одежды полетели в общую кучку, где кружева смешались с грубым денимом. А потом, когда между ними не осталось ничего, кроме бархатной черноты ночи, она потянула его к себе… на себя…

Он вошел глубоко и нежно, наполнив ее чем-то восхитительным, сказочным, вытеснив пустоту, долгие годы занимавшую ее душу.

– Еще, – прошептала она.

Виктор замер.

– Кэти? – взволнованно спросил он. – Что…

– Пожалуйста… не останавливайся…

Он негромко рассмеялся:

– Я и не собираюсь. Ни в коем случае…

Он и не останавливался, пока не провел ее

всей долгой дорогой, уходившей все выше и выше, туда, куда не водил ее ни один мужчина, к вершинам, что лежали за пределами разума и смысла. И только когда поток прорвал плотину и волны понесли ее вниз, она поняла, на какой высоте побывала.

* * *

За окном, в серой рассветной мгле, запела птичка. Здесь, в доме, тишину нарушало только их дыхание.

Она на мгновение прижалась к его теплому плечу.

– Спасибо тебе.

Он погладил ее по щеке.

– За что?

– За все. С тобой я снова почувствовала себя живой… желанной…

– Ох, Кэти.

– Я уже забыла, как это бывает. Мы с Джеком… мы перестали заниматься любовью задолго до развода. Я просто не могла больше выносить это… – Она вздохнула. – Когда ты не любишь человека, когда он больше не любит тебя, терпеть его ласки, даже просто прикосновения уже невозможно.

– И сейчас… тоже? – спросил Виктор, осторожно проводя пальцем по ее щеке.

– С тобой не так. С тобой… все как будто в самый первый раз.

В вытянувшейся от окна полоске бледного света Кэти увидела, как он улыбнулся.