Свидетель - Герритсен Тесс

Это говорил в нем ученый.

Устранив наконец проблему, он решил немного отдохнуть и, сбросив туфли, растянулся рядом с ней. Одеяло оказалось достаточно широким, и его вполне хватило на двоих. Забравшись под него, Виктор несколько секунд лежал неподвижно, не прикасаясь к ней, словно боясь забрать чуточку ее тепла.

Кэти всхлипнула во сне и повернулась к нему; легкая прядь шелковистых волос упала ему на лицо.

Ну как тут устоишь! Обреченно вздохнув, он обнял ее, а она тут же прижалась к нему. Их последняя ночь вместе. А раз так, то почему бы не провести ее в тепле объятий.

Так, обнимая ее, Виктор и уснул.

За ночь он проснулся только однажды. Ему приснилась Лили. Они гуляли по саду с белыми цветами. Она молчала и только смотрела на него с глубокой, невыразимой печалью, словно говоря: «Я здесь, Виктор. Я вернулась к тебе. Почему ты не счастлив?» Он не смог ответить – просто обнял и прижал к себе.

Проснувшись среди ночи, он обнаружил, что обнимает Кэти.

Моментально переполнившая сердце радость согрела самые темные уголки души. Это нахлынувшее вдруг половодьем счастье застигло его врасплох и всколыхнуло чувство вины. Но радость была недолгой. Он вспомнил, что сегодня она улетает.

«Кэти, Кэти. Как же ты все усложнила».

Виктор повернулся на бок, мысленно возводя между ними стену, и попытался сосредоточиться на прерванном сне. Так, что же там случилось? Они с Лили гуляли по саду. Лили… Странно, но ему никак не удавалось представить ее лицо. Он помнил, что у нее были карие глаза и вьющиеся черные волосы. Да ведь они были женаты целых десять лет – он должен помнить ее лицо.

Но сейчас – стоило только закрыть глаза – перед ним вставало совсем другое лицо. Лицо Кэтрин Уивер.

На то, чтобы собраться и доехать до Пало-Альто, Николасу Сэвичу потребовалось всего два часа. Мэтт Тайрон сообщил, что Холланд улизнул из Сан-Франциско и, похоже, отправился на юг, в район Стэнфорда, скорее всего, попытается отыскать старых друзей. Как-никак Холланд выпускник тамошнего университета. Студенческие узы обычно прочны и со временем не слабеют. Впрочем, сам Сэвич дальше средней школы не пошел и о прочности этих уз мог только догадываться. Его образование проходило в южной части Чикаго и складывалось из всего того, что удавалось нахватать там голодному и амбициозному парнишке. Более всего он преуспел в удивительном, почти сверхъестественном умении забраться в голову другому человеку, прочувствовать, как тот думает и поступает в конкретной ситуации. Некоторые называли это продвинутой уличной психологией. Вот так, не проучившись и дня в колледже, Сэвич заработал свою степень.

Ее он и взял сейчас на вооружение.

Его называли Искателем, и прозвище ему нравилось. Он усмехнулся. Николас Сэвич, знаток человеческих душ, охотник, умеющий вытащить добычу из самой глубокой норы.

В большинстве случаев решение задачи требовало самой обычной логики. Даже в бегах люди ведут себя в соответствии с устоявшимися моделями. Проще говоря, по шаблону. Поступать так их заставляет страх. Он гонит их искать опоры и утешения в привычном. В чужом городе больше всего ценится знакомое, пусть даже это всего лишь вид на золотые арки.

Как любой другой беглец, Виктор Холланд будет искать знакомое.

Сэвич свернул на Палм-Драйв и остановился перед Стэнфордской аркой. В два часа ночи кампус спал. Несколько секунд Сэвич задумчиво смотрел на молчаливые здания, альма-матер Холланда. Домашнее задание, как говорится, Сэвич выполнил. В кейсе лежал список имен прежних контактов Холланда, взятых из его досье. Список тех, к кому он мог обратиться за помощью. Сэвич намеревался взяться за работу с утра – обойти соседей, поспрашивать, предъявляя при необходимости удостоверение сотрудника спецслужбы, не появлялись ли в их квартале посторонние.

Дело в общем-то простое. Единственным, кто мог осложнить ситуацию, был Сэм Половски. Судя по последней полученной информации, фэбээровец тоже находился в Пало-Альто и тоже шел по следу Виктора Холланда. Упрямый парень. Убрать агента бюро – дело опасное, чреватое последствиями. С другой стороны, Половски был всего лишь колесиком, таким же, как Кэтрин Уивер. Крохотным колесиком в огромном колесе.

Если их не станет, никто этого даже не заметит. Никто их не хватится.

Глава 9

Кэти проснулась в тот холодный, ясный час, что предшествует рассвету. Проснулась дрожа, еще чувствуя на себе липкие щупальца кошмара. Во сне она попала в чужой, незнакомый мир, слепленный из бетона и теней. Мир с темными, зияющими проемами и притаившимися в дальних углах мрачными фигурами. Она брела между ними, совсем одна среди безликих теней, прячась в полумраке, инстинктивно избегая света. Ее никто не преследовал, за ней никто не гнался, на нее никто не нападал, выскакивая из-за угла. Настоящий ужас внушали бесконечный бетонный лабиринт, сухое, короткое, словно обрезанное, эхо, отчаянные поиски убежища.