Клуб Мефисто - Герритсен Тесс

– Может, вы просто не отдавали себе отчета, насколько все это опасно, – предположил Сансоне. – Может, участвовали в его ритуалах по недомыслию, полагая, что они безобидные. Как многие дети – из любопытства, сами знаете. Чтобы показать – они-де особенные, не такие, как все. Или чтобы поразить родителей. А ваших родителей это поразило?

– Они не понимали его, – проговорила она. – Они не знали…

– А другие девочки? Ваши подруги – Лори-Энн и Сара? Они участвовали в его ритуалах? И когда играть стало страшновато? Когда вы поняли, что есть силы, которые ни в коем случае нельзя было пробуждать? Но ведь именно это и случилось, так? Доминик заманил вас в ловушку.

– Нет, все было совсем не так.

– А потом вы испугались. И попробовали выйти из игры, но было уже слишком поздно, потому что их глаза обратились на вас. И на ваших родных. Впустив однажды силы тьмы в свою жизнь, от них уже так просто не избавишься. Они проникают в ваше естество, становятся частью вас самих. А вы – их частью.

– Нет. – Она посмотрела на него. – Я не хотела быть их частью.

– Тогда почему вас так и тянет к ним?

– Вы это о чем?

Сансоне взглянул на Баума – тот раскрыл папку и достал оттуда кипу бумаг.

– Мы тут составили отчеты о ваших передвижениях за последние годы, – сказал Баум. – А также записи бесед с людьми, с которыми вы все это время вместе работали. С хранителями музеев во Флоренции и в Париже. С сотрудниками туристической фирмы в Риме. С торговцем антиквариатом в Неаполе. Похоже, мисс Соул, вы произвели на них неизгладимое впечатление своими глубокими познаниями. В демонологии. – Он выложил на стол распечатку записей бесед. – Вы действительно неплохо разбираетесь в этой области.

– Я училась этому сама, – заметила Лили.

– Для чего? – поинтересовался Сансоне.

– Я хотела его понять.

– Доминика?

– Да.

– Ну и как, поняли?

– Нет. Думаю, уже никогда не пойму. – Она посмотрела ему в глаза. – А разве можно понять то, в чем нет ничего человеческого?

Он спокойно согласился:

– Нельзя, Лили. Но можно попробовать победить его. Так что помогите нам.

– Вы же его двоюродная сестра, – подхватил Баум. – И прожили тогда рядом с ним целое лето. Наверняка вы знаете его лучше других.

– Это было двенадцать лет назад.

– А вот он вас не забыл, – продолжал Сансоне. – Поэтому ваши подруги убиты. Они понадобились ему, чтобы найти вас.

– Выходит, он убил их ни за что ни про что, – проговорила Лили. – Они даже не знали, где я. И не могли ничего рассказать.

– Может, как раз благодаря этому вы еще живы, – заметил Баум.

– Помогите найти его, – повторил свою просьбу Сансоне. – Летим вместе со мной в Бостон.

Лили долго сидела на кровати под их испытующими взглядами. «У меня нет другого выхода. Придется играть по их правилам».

Она глубоко вздохнула и посмотрела на Сансоне:

– Когда мы уезжаем?

Лили Соул походила на наркоманку, которую притащили прямо с улицы. Красные глаза, грязные темные волосы, кое-как забранные в неряшливый конский хвост. Блузка измята так, будто в ней спали, синие джинсы обтрепанные – казалось, еще чуть-чуть, и превратятся в лохмотья. А может, это просто мода нынешних подростков? И тут Джейн вспомнила, что перед ней уже совсем не девчонка. Лили Соул двадцать восемь лет, она взрослая женщина, хотя сейчас и выглядит совсем юной и беззащитной. И то верно, сидя на массивном стуле в богато убранной столовой дома Энтони Сансоне, Лили ощущала себя жалкой пигалицей и явно не в своей тарелке. Она лихорадочно переводила взгляд с Джейн на Сансоне, словно силясь угадать, с какой стороны ждать подвоха.

Джейн раскрыла папку и извлекла оттуда увеличенную фотокопию из ежегодного отчета Путнэмской академии.

– Вы подтверждаете, что это ваш двоюродный брат Доминик Соул? – спросила она.

Лили взглянула на фотографию и смотрела на нее долго-долго, словно завороженная. От портрета и правда нельзя было оторвать глаз. Лицо с безупречно правильными чертами, золотые волосы и голубые глаза – рафаэлевский ангел.

– Да, – ответила Лили. – Это мой двоюродный брат.

– Этой фотографии больше двенадцати лет. А других, более поздних, у нас нет. Не знаете, где можно достать хотя бы одну?

– Нет.

– Ответ довольно категоричный.

– Я не общаюсь с Домиником. И уже давно с ним не виделась.

– А когда это было в последний раз?

– В то лето. Он уехал сразу после похорон отца. Я жила у Сары, и он даже не зашел проститься. Только записку оставил и был таков. Написал, что за ним приехала мать и они срочно уезжают.

– И с тех пор вы ничего о нем не слышали и его самого не видели?

Лили колебалась. Всего-то несколько мгновений – но Джейн, тут же насторожившись, подалась вперед:

– Видели, верно?

– Точно не знаю.

– Как это понимать?

– В прошлом году, когда я жила в Париже, мне пришло письмо от Сары. Она получила по почте открытку, и та ее очень огорчила. Открытку она переслала мне.

– От кого была открытка?

– Там не было ни обратного адреса, ни подписи. На ней была изображена репродукция картины из брюссельского Королевского музея. Портрет работы Антуана Вирца[28]. «Ангел Зла».

– И что там было написано?

– Ничего. Одни только знаки. Но мы с Сарой сразу узнали эти символы, потому что видели их тем летом – они были вырезаны на деревьях.

Джейн протянула Лили ручку и блокнот:

– Нарисуйте их.

Лили взяла ручку. Но тут же остановилась в нерешительности, как будто ей было противно рисовать то, что она видела. Наконец она поднесла ручку к бумаге. Увидев рисунок, Джейн почувствовала, как ее обдало холодом: три перевернутых креста. И примечание: R17:16.

– Это ссылка на цитату из Библии? – уточнила Джейн.

– Из Откровения.

Джейн посмотрела на Сансоне:

– Можете найти ее?

– Я могу процитировать, – тихо проговорила Лили. – «И десять рогов, которые ты видел на звере, сии возненавидят блудницу, и разорят ее, и обнажат, и плоть ее съедят, и сожгут ее в огне».

– Вы знаете ее наизусть.

– Да.

Джейн открыла блокнот на чистой странице и снова передала его Лили.

– Можете записать ее для меня?

Некоторое время Лили просто смотрела на белую страницу. Затем с неохотой принялась писать. Медленно, словно каждое слово причиняло ей боль. А закончив, вернула блокнот Джейн со вздохом облегчения.

Риццоли взглянула на запись и снова почувствовала, как холод, словно игла, пронзил ее спину.

«И плоть ее съедят, и сожгут ее в огне».

– Похоже на предостережение. На угрозу, – заметила Джейн.

– А это и есть угроза. Уверена, что она предназначалась мне.

– Но почему открытка пришла Саре?

– Потому что меня не так-то просто было разыскать. Я же столько раз переезжала с места на место, из города в город.

– Значит, он послал ее Саре. А она знала, как вас найти. – Джейн задумалась. – Ведь это он писал, так?

– Не знаю.

– Да бросьте, Лили, а кто же еще, как не Доминик? Почти наверняка он и стену хлева исцарапал двенадцать лет назад. Почему же он вас ищет? Почему угрожает?

Лили понуро опустила голову. И тихо сказала:

– Потому что я знаю, что он сделал тем летом.

– С вашими родными?

Лили подняла глаза – в них сверкали слезы.

– Я не могу доказать. Но я знаю это.

– Откуда?

– Отец ни за что не смог бы застрелиться! Он знал, как был мне нужен. Но меня тогда никто и слушать не хотел. Мало ли чего болтает какая-то шестнадцатилетняя девчонка!

– Где же эта открытка? Со знаками?

Лили вздернула подбородок:

– Я сожгла ее. А сама уехала из Парижа.

– Почему?

– А вы бы как поступили, если бы вам грозили смертью? Сидели бы сложа руки и ждали?

– Надо было позвонить в полицию. Почему вы не сделали этого?

– И что бы я сказала? Что кто-то прислал мне цитату из Библии?

– Значит, вы даже и не думали сообщать в правоохранительные органы? Вы же чувствовали, что ваш двоюродный брат убийца. И даже ни разу не обратились к властям? Этого я не понимаю, Лили. Ведь он вам угрожал. И до того запугал, что вам пришлось уехать из Парижа. А вы даже не обратились ни к кому за помощью. Просто убежали.

Лили опустила глаза. Наступила долгая тишина. Было только слышно, как в другой комнате громко тикают часы.

Джейн посмотрела на Сансоне. Вид у него был озадаченный. Затем она перевела взгляд на Лили, которая настойчиво прятала глаза.

– Ладно, – проговорила Джейн. – Что вы от нас скрываете?

Лили промолчала в ответ.

Джейн потеряла терпение.

– Почему, черт возьми, вы не хотите нам помочь поймать его?

– Вам его не поймать, – проговорила Лили.

– Почему же?

– Потому что он не человек.

Снова наступила долгая тишина, и снова Джейн услышала тиканье часов в соседних комнатах. Холодные иглы, вонзавшиеся в спину Джейн, превратились теперь в огромную ледяную глыбу.

Не человек. «И десять рогов, которые ты видел на звере…»