Клуб Мефисто - Герритсен Тесс

– За границей? – Джейн вдруг почувствовала, как у нее участился пульс. – Где?

– В Египте и Турции. – Фрост выдержал паузу. И вслед за тем многозначительно прибавил: – А еще – на Кипре.

Джейн снова повернулась к стене хлева. И взглянула на вырезанную надпись: «RXX–VII».

– Ты где сейчас? – внезапно спросила она.

– Дома.

– У тебя там есть Библия?

– А что?

– Хочу, чтобы ты кое-что для меня уточнил.

– Сейчас спрошу у Элис, где она лежит. – Джейн услышала, как он позвал жену. Потом раздались шаги, и наконец Фрост сказал: – Версия короля Якова годится?

– Сойдет. А теперь загляни-ка в содержание. И скажи, какой раздел начинается с буквы «R».

– В Ветхом Завете или в Новом?

– В обоих.

В трубке зашуршали страницы.

– Так… Книга Руфь. Послание к Римлянам. А еще – Откровение[25].

– Теперь зачитай из каждого раздела главу двадцатую, стих седьмой.

– Ладно, сейчас глянем. Так, в Книге Руфь двадцатой главы нет. Их там всего четыре.

– А в «Римлянах»?

– Они заканчиваются на шестнадцатой.

– Ну а с Откровением что?

– Погоди. – Снова зашуршали страницы. – Есть. Откровение, глава двадцатая, стих седьмой: «Когда же окончится тысяча лет, сатана… – Фрост запнулся. Голос его перешел на шепот: —…сатана будет освобожден из темницы своей».

Джейн чувствовала, как громко бьется ее сердце. Она посмотрела на стену хлева. На вырезанного там человечка с мечом. Это не меч. Это коса.

– Риццоли! – окликнул ее Фрост.

– Кажется, мы теперь знаем, как зовут убийцу, – проговорила Джейн.

Из мрачного подземелья базилики Святого Климента доносился рокот бурного потока. Лили осветила фонариком железную решетку, преграждавшую вход в туннель, – луч света скользнул по древней кирпичной кладке стен и упал на мерцающую поверхность подземной речушки под ней.

– Под базиликой находится подземное озеро, – сообщила она. – А здесь протекает подземная речка, она никогда не пересыхает. Под Римом простирается другой мир – туннелей и катакомб. – Она обвела взглядом изумленные лица, обращенные к ней в полумраке. – Так что, когда поднимемся наверх и вы будете прогуливаться по улицам, вспоминайте об этом. О мрачных потайных местах у вас прямо под ногами.

– А можно взглянуть на речку поближе? – полюбопытствовала одна дамочка.

– Да, конечно. Я посвечу, а вы по очереди можете заглянуть через решетку.

И вот туристы из группы Лили, тесня друг дружку, стали один за другим продираться у нее за спиной к решетке, силясь заглянуть в черную глубину туннеля. На самом деле смотреть там особенно было не на что. Но когда приезжаешь туристом в Рим, и, может, один-единственный раз в жизни, невольно считаешь святым долгом осмотреть все городские закоулки. Сегодня Лили сопровождала группу только из шести человек – двоих американцев, двоих англичан и парочки немцев. Народ не самый щедрый – за сегодняшний день чаевых ей перепадет наверняка негусто. Да и чего можно ожидать от промозглого январского четверга? Сейчас единственными посетителями лабиринта были подопечные Лили, и она, решив никого не подгонять, позволила всем подойти вплотную к решетке, что они по очереди и делали, задевая ее шуршащими плащами. Из туннеля тянуло сыростью – затхлым запахом мокрой земли и камня. Запахом веков минувших.

– А для чего служили эти стены раньше? – поинтересовался немец.

Лили классифицировала его как человека делового. Ему было примерно шестьдесят, и он прекрасно говорил по-английски, да и пальто на нем было превосходное – от «Берберри». А вот его жена, как показалось Лили, изъяснялась по-английски не очень, потому как за все утро не проронила почти ни слова.

– Когда-то, еще во времена Нерона, это были фундаменты зданий, – пояснила Лили. – Но во время великого пожара шестьдесят четвертого года от Рождества Христова все дома в округе сгорели дотла.

– Это во время того пожара Нерон играл на скрипке и глядел, как горит Рим? – спросил американец.

Лили улыбнулась, поскольку этот вопрос она слышала уже добрый десяток раз и почти всегда наверняка знала, кто из ее подопечных его задаст.

– На самом деле Нерон не мог играть на скрипке. Этого инструмента в те времена еще не было. Говорят, когда горел Рим, он играл на кифаре и пел.

– А после обвинил в поджоге христиан, – прибавила жена американца.

Лили выключила фонарик:

– Ну все, давайте двигаться дальше. Нас еще ждет много интересного.

И она двинулась вперед по сумрачному лабиринту. Наверху улицы были запружены гудящим транспортом и торговцами, предлагавшими открытки и всякие безделушки туристам, слонявшимся по руинам Колизея. А здесь, под базиликой, слышался только рокот нескончаемого речного потока да шуршание плащей ее подопечных, следовавших за ней по мрачному туннелю.

– Такой вид кладки называется opus reticulatum[26], – указав на стены, пояснила Лили. – Это способ, когда каменщики чередовали кирпичи с туфом.

– Туфтом? – снова заговорил американец. Все дурацкие вопросы исходили от него. – Это от слова «туфта», что ли?

Засмеялась только его жена. Пронзительным смехом, похожим на ржание веселой кобылы.

– Туф, – проговорил англичанин, – это спрессованный вулканический пепел.

– Совершенно верно, – подтвердила Лили. – Римляне часто использовали его для своих построек.

– Как так получилось, что мы никогда про него не слыхали? – спросила мужа американка, всем своим видом давая понять: раз они о чем-то не знают, этого просто не существует.

Даже в темноте Лили заметила, как англичанин закатил глаза. Она только удивленно пожала плечами.

– Вы же американка, правда? – обратилась дамочка к Лили. – Мисс!

Лили промолчала. Она не любила личных вопросов.

– На самом деле, – соврала она, – я канадка.

– А вы-то сами знали, что такое туф, до того как стали экскурсии водить? Или это специальное европейское слово?

– Большинство американцев действительно не знают такого понятия, – признала Лили.

– Ну вот видите. Я и говорю, чисто европейское словечко, – проговорила дамочка, вполне довольная собой. Раз американцы чего-то не знают, значит это вряд ли что-нибудь важное.

– А здесь, – походя заметила Лили, – вы видите все, что осталось от виллы Тита Флавия Климента[27]. В первом веке от Рождества Христова здесь тайно собирались христиане, еще до того, как их признали открыто. А в ту пору это был всего лишь ранний культ, только-только начинавший распространяться среди жен благородных граждан Рима. – Она снова включила фонарик, чтобы привлечь внимание подопечных и указать дорогу. – А сейчас мы направляемся в самую примечательную часть руин. Ее обнаружили лишь в тысяча восемьсот семидесятом году. Там мы увидим тайное языческое святилище.

Они прошли дальше по коридору – и вот уже из мрака прямо перед ними выступили коринфские колонны. Это был притвор храма, обрамленный каменными скамьями и украшенный древними фресками и лепниной. Подопечные Лили прошли вглубь святилища, миновав две затемненные ниши – место обрядов посвящения. Там, в наземном мире, время изменило и городские улицы, и очертания построек – здесь же, в древней пещере, оно словно застыло. Здесь по-прежнему красовались вырезанные на стенах картины – Митра, убивающий быка. Здесь все так же слышались из тьмы отзвуки бегущей воды.

– Когда родился Христос, – сказала Лили, – культ Митры уже существовал, его веками исповедовали персы. А теперь давайте вспомним историю жизни Митры, какой представляли ее себе персы. Для них он был богом, провозвестником истины. Родился Митра в пещере в день зимнего солнцестояния. Мать Митры Анахита была девственницей, и при рождении его присутствовали пастыри, принесшие ему дары. У него было двенадцать учеников, и они сопровождали его во всех странствиях. Похоронили Митру в гробнице, а вскоре он воскрес из мертвых. И его воскрешение каждый год праздновали как возрождение. – Она замолчала, выдерживая паузу для вящего впечатления, и обвела взглядом лица туристов. – Не кажется ли вам эта история знакомой?

– Христианское Евангелие, – сказала американка.

– А между тем эта традиция существовала у персов еще за несколько столетий до рождения Христа.

– Никогда не слышала об этом. – Американка взглянула на мужа. – А ты?

– Не-а.

– В таком случае вам стоит побывать в храмах Остии, – заметил англичанин. – Или в Лувре. Или во Франкфуртском археологическом музее. Возможно, такие экскурсии покажутся вам весьма поучительными.

Американка обернулась к нему:

– А вот умничать совсем необязательно.

– Поверьте, мадам. Наша чудесная гидесса не поведала нам ничего сенсационного и удивительного.

– Но ведь и вы, и я прекрасно знаем, что Христос не был персом в смешном тюрбане и никаких быков он не убивал.

– Просто мне хотелось указать на любопытные параллели в иконографии, – пояснила Лили.