Тараканы - Несбё Ю

Может, в этом причина? Нечто вроде унаследованного охотничьего инстинкта: прежде спугнуть добычу, чтобы потом подстрелить ее на лету, дав ей символическую возможность спастись бегством?

Лиз нарушила его размышления:

— Что теперь будем делать, инспектор?

— Ждать, — ответил Харри. — Дадим Лёкену еще полчаса. Если он не появится, я звоню Брекке.

— А если Брекке не ответит?

Харри тяжело вздохнул:

— Тогда мы звоним начальнику полиции и поднимаем всех на ноги.

Лиз чертыхнулась сквозь зубы.

— Ну вот, разве я не говорила, что закончу свою карьеру в дорожно-патрульной службе?

Йенс посмотрел на дисплей мобильника Лёкена и поперхнулся от смеха. Звонки прекратились.

— Классный у тебя телефон, Ивар, — проговорил он. — «Эрикссон» хорошо сработал, верно? Можно увидеть номер звонившего. Если звонит кто-то, с кем ты не хочешь разговаривать, ты просто не берешь трубку. Я не ошибся: кое-кто забеспокоился, почему ты не явился на встречу. У тебя ведь не так много друзей, которые звонят тебе в такое время суток, верно, Ивар?

Он бросил телефон через плечо, и By ловко поймал его на лету.

— Позвони в справочную и узнай, кто звонил и откуда. Быстро.

Йенс подсел к Лёкену:

— Надо поторопиться с операцией, Ивар.

Он, зажав нос, взглянул на пол, где вокруг стула растекалась лужа.

— Ну же, Ивар.

— «Миллис Караоке», — прозвучало у него за спиной на отрывистом английском. — Я знаю, где это.

Йенс похлопал Лёкена по плечу.

— Прости, но нам надо бежать, Ивар. Отвезем тебя в больницу, когда вернемся, ладно? Я обещаю.

Лёкен уловил вибрацию от удаляющихся шагов и ждал теперь сквозняка от хлопнувшей двери. Но дверь так и не хлопнула. Вместо этого он опять услышал эхо далекого голоса у себя над ухом:

— Да, я совсем забыл, Ивар.

Он почувствовал горячее дыхание у виска.

— Надо же их чем-то привязать к сваям в реке. Я позаимствую у тебя эти жгуты? Мы их тебе вернем, честное слово.

Лёкен открыл рот, ощутив, как лопается слизистая от его рева. Кожаные ремни ослабели, и он увидел, что кровь хлынула на стол и рукава рубашки налились красным. Сквозняка от хлопнувшей двери он не заметил.

Харри вскочил, услышав легкий стук в дверь.

Он невольно поморщился, увидев, что это не Лёкен, а девчушка с косичками.

— Вы Халли, сэл?

Он кивнул.

— Телефон.

— Что я говорила? — воскликнула Лиз. — Спорю на сто батов, что это из-за пробок.

Харри последовал за девушкой в холл, рассеянно отметив, что у нее такие же черные как вороново крыло волосы и такая же изящная шея, как у Руны. Он разглядывал черные волоски под косичками. Девушка с улыбкой обернулась и указала рукой на телефон. Кивнув, он схватил трубку.

— Да?

— Харри? Это я.

Харри почувствовал, как кровь бросилась ему в голову. Он глубоко вздохнул, чтобы голос его звучал спокойно и ровно:

— Где Лёкен, Йенс?

— Ивар? Знаешь, он теперь так занят, что рук не хватает.

По его тону Харри понял, что маскарад кончен, что теперь говорить будет настоящий Йенс Брекке, тот самый, с которым он общался в первый раз в его офисе. Тем же глумливым, надменным тоном человека, который знает, что выиграл, и наслаждается победой, прежде чем нанести противнику последний сокрушительный удар. Харри пытался просчитать, что могло склонить чашу весов в пользу Брекке.

— Я ждал, что ты позвонишь, Харри.

Это был голос не отчаявшегося неудачника, а человека, который сидит на переднем сиденье, небрежно положив руку на руль.

— Ладно, ты обогнал меня, Йенс.

Йенс хрипло засмеялся.

— Я всегда опережаю тебя, Харри, верно? Как тебе это?

— Тяжело сознавать. Где Лёкен?

— Хочешь знать, что сказала Руна перед смертью?

Харри почувствовал, как боль пронзила виски.

— Нет, — услышал он свой собственный голос. — Я только хочу знать, где Лёкен, что ты с ним сделал и где тебя искать.

— Вон оно как, три желания за один раз!

Мембрана в трубке задрожала от его хохота. Но очевидно, что-то другое отвлекло его внимание, что-то непонятное. И хохот внезапно прекратился.

— Знаешь, чего мне стоило осуществить этот план, Харри? Подстраховываться и перестраховываться, просчитать все уловки, чтобы комар носу не подточил? Уж не говоря о физических неудобствах. Ладно убийство, но сидеть за решеткой? Думаешь, мне это нравилось? Может, ты мне не веришь, но о закрытых помещениях я говорю истинную правду.

— А зачем тебе понадобились эти уловки?

— Я уже говорил, что свести риск к нулю — это требует затрат, но зато окупается. Всегда. Как, к примеру, окупились все мои усилия представить дело таким образом, что вина лежит на Клипре.

— Почему же не поступить проще? Пристрелить их и свалить все на мафию?

— Ты рассуждаешь в точности как все эти лузеры, за которыми ты сам гоняешься, Харри. Вы, игроки, забываете о целом, о том, что будет потом. Конечно, я мог бы убить Мольнеса, Клипру и Руну более простым способом, позаботившись о том, чтобы не оставить следов. Но этого было бы недостаточно. Ведь когда я прибрал бы к рукам состояние Мольнеса и «Пхуриделл», стало бы очевидным, что у меня был мотив для убийства этой троицы, разве не так? Три убийства и один человек, имеющий мотив, — даже полиция сумела бы вычислить, кто это, верно? Пусть бы вы и не нашли убедительных доказательств, но все равно испортили бы мне жизнь. И я приготовил для вас альтернативный сценарий, где один из убитых и был убийцей. Не очень сложная для вас загадка, но и не столь простая, чтобы вы сразу успокоились. Тебе следует поблагодарить меня, Харри, за то, что ты выглядел молодцом, когда напал на след Клипры; разве это не моя заслуга?

Харри слушал его вполуха, он мысленно перенесся на год назад. Тогда тоже звучал голос убийцы. На фоне плеска воды. Теперь же слабо играла музыка, и это могло быть где угодно.

— Чего ты хочешь, Йенс?

— Чего я хочу? А действительно, чего я хочу? Наверное, просто поговорить.

Задержать меня, подумал Харри. Он хочет задержать меня. Но зачем? Слышались легкие звуки ударных, кларнет умолк.

— Если хочешь знать конкретно, то я звоню, просто чтобы сказать…

I Just Called To Say I Love You!

— …что твоей коллеге, возможно, понадобится подтяжка лица. Да, Харри? Харри!

Телефонная трубка, описав дугу, закачалась над полом.

Чувствуя сладостный прилив адреналина, словно от инъекции, Харри опрометью несся по коридору. Девушка с косичками испуганно прижалась к стене, когда он, бросив трубку, выхватил свой «Ругер SP-101» и молниеносно зарядил его. Поняла ли она, когда он крикнул ей позвонить в полицию? Нет времени думать об этом. Брекке здесь. Харри распахнул ногой первую же дверь и навел пистолет: перед ним оказались четыре испуганных лица.

— Прошу прощения.

В следующем номере было то же самое: страх, и ничего больше. Посреди на полу стоял крошечный темноволосый таец в отливающем серебром костюме и в порноочках, широко расставив ноги. Только через несколько секунд Харри понял, чем тот занят, но к тому времени остатки «Hound Dog»[40] застряли глубоко в горле у этого тайского Элвиса.

Харри окинул взглядом коридор. Здесь по меньшей мере пятьдесят номеров. Он заберет Лиз? В голове завывала сирена, но мозг был уже так перегружен, что пытался ее игнорировать. Покуда не услышал четко и внятно: Лиз! Черт, черт, конечно же! Йенс сумел-таки его задержать!

Харри рванул вперед по коридору, повернул за угол и увидел, что дверь их номера распахнута. Он уже ни о чем не думал, ничего не боялся, ни на что не надеялся, просто бежал, зная, что уже миновал ту грань, за которой убийство кажется обычным делом. Не кошмарным сном, не прыжком в воду, чтобы спастись. Он ворвался в комнату и увидел Лиз, которая лежала, скрючившись, за диваном. Он вскинул пистолет, но поздно. Кто-то ударил его по почкам, он задохнулся и в следующий момент почувствовал на своей шее удавку. Заметил конец телефонного провода и ощутил нестерпимый запах карри.

Харри двинул локтем назад, попал в кого-то и услышал стон.

— Тай, — произнес голос, и чей-то кулак долбанул его прямо по уху, так что в глазах все поплыло.

Харри сразу понял, что с челюстью неладно. Провод на шее затянулся еще туже. Харри попробовал просунуть под него палец, но ничего не вышло. Онемевший язык сам пробивался между зубами, точно навстречу поцелую. Похоже, на стоматологе сегодня удастся сэкономить, вон уже начало темнеть.

В голове Харри словно вскипал шипучий порошок. Он изнемог, он решил умереть, но тело не повиновалось. Он машинально вытянул руку, но спасительного сачка, как в бассейне, здесь не было. Была только молитва, как будто он стоит на мосту на Сиам-сквер и молится о вечной жизни.

— Стоп!

Удавку ослабили, и кислород хлынул в его легкие. Больше, еще больше! Словно всего воздуха комнаты было мало, словно легкие вот-вот лопнут в груди.