Возвращение танцмейстера - Манкелль Хеннинг

Однажды, когда он был совсем маленьким, отец взял его на футбол в Бурос. Это был матч чемпионата Швеции, почему-то очень важный, может быть даже решающий, и ему разрешили пойти. Он помнит, что местная команда принимала МФК из Гётеборга. Пока они ехали в машине из Чинны в Бурос, отец все время повторял: «Только победа», раз за разом: «Только победа». На парковке около стадиона отец купил ему черно-желтый шарф. Стефану сейчас иногда казалось, что именно этот шарф, а не сама игра, вызвал в нем интерес к футболу. Он испугался гудящей толпы и судорожно сжимал руку отца, пока они протискивались к входу на стадион. Он думал только об одном – не потеряться, не отпустить отцовскую руку. Это был вопрос жизни и смерти. Отпустит он руку – все, конец, он потеряется раз и навсегда в этой страшной, угрожающей толпе. И как раз в этот самый момент, у турникета, он посмотрел на отца и увидел чужое лицо. И рука тоже была чужой. Очевидно, на какую-то секунду он отпустил руку и потом схватился за чужого человека. Его охватила паника, и он заревел. На него стали оглядываться. Незнакомый мужчина, который, похоже, тоже не заметил, что какой-то ребенок держится за него, отдернул руку, как будто бы мальчик собирался ее украсть. В тот же момент он увидел отца. Страх сразу прошел, они прошли через турникет. У них были места на самом верху большой трибуны, откуда было прекрасно видно, как сражались за светло-коричневый мяч игроки в бело-голубых и черно-желтых футболках. Он не помнил, чем закончился матч. Скорее всего, Гётеборг победил, потому что всю обратную дорогу отец как воды в рот набрал. Но Стефан всю жизнь помнил эту минуту, когда он потерял отцовскую руку и почувствовал себя совершенно покинутым.

Он вспомнил этот случай именно сейчас, глядя на уходящего Джузеппе.

Джузеппе обернулся:

– А ты что, не едешь?

Стефан запахнул куртку поплотней и поспешил за ним:

– Я думал, ты хочешь ехать один. Из-за Рундстрёма.

– Забудь про Рундстрёма. Пока ты еще здесь, ты мой личный ассистент.

Ретмурен остался позади. Джузеппе ехал очень быстро.

Когда они приехали в Дунчеррет, Джузеппе, не успев выйти из машины, ввязался в свару с одним из полицейских – маленьким и тощим человечком лет пятидесяти по фамилии Несблум. Из разговора Стефан понял, что он из участка в Хеде. Джузеппе разозлился, поскольку ни один из полицейских не мог дать ему вразумительный ответ, когда именно пропала собака. Никто не мог сказать с уверенностью.

– Мы ее покормили с вечера, – сказал Несблум. – У меня у самого собака, так что я захватил из дома еду.

– Непременно потребуй возмещения стоимости собачьего ужина, – ядовито посоветовал Джузеппе. – И все же: когда она исчезла?

– Должно быть, после этого.

– Это я тоже в состоянии сообразить. Но когда ты обнаружил пропажу?

– Как раз перед тем, как позвонить.

Джузеппе поглядел на часы:

– Итак, ты накормил собаку вчера вечером. Во сколько?

– Где-то около семи.

– Сейчас полвторого дня. А что, по утрам собак не кормят?

– Меня утром не было. Я уехал рано утром и вернулся час назад.

– Но ты же должен был заметить, что собаки нет!

– Должно быть, не обратил внимания.

– И ты говоришь, что сам собачник?

Несблум глубокомысленно изучал опустевший трос:

– Конечно, должен был заметить. Видно, подумал, что она в конуре.

Джузеппе безнадежно покачал головой.

– Кого легче обнаружить? – спросил он с раздражением. – Собаку, которая пропала, или собаку, которая не пропадала?

Он повернулся к Стефану.

– Если пес там, где и должен быть, никто не обращает внимания. Но если его нет, это, конечно, должно броситься в глаза.

– Вот и я так думаю. А ты как считаешь?

Последний вопрос он адресовал Несблуму.

– Не знаю, – сказал тот понуро. – Думаю, что собаки утром уже не было.

– Но ты не уверен?

– Нет.

– А ты говорил с другими? Никто ничего не видел и не слышал?

– Никто ничего не заметил.

Они подошли к тросу.

– А она не могла сама сорваться с цепи?

– Я посмотрел на поводок, когда принес ей еду – там черт-те что наворочено. Собака сама не сорвется.

Джузеппе задумчиво глядел на пустой трос.

– Вчера в семь было уже темно, – сказал он. – Как ты мог что-то разглядеть?

Несблум показал на пустую миску:

– Кухонное окно рядом. Здесь было достаточно светло.

Джузеппе кивнул и демонстративно повернулся к Несблуму спиной.