Известие о похищении - Маркес Габриэль Гарсиа

Загадочная история получила продолжение 26 января, когда в селении Хирардота под Медельином был обнаружен труп некоего Хосе Умберто Васкеса Муньоса, убитого тремя выстрелами в грудь и двумя в голову из девятимиллиметрового оружия. В архивах следственного отдела он значился как член Медельинского картеля, совершивший тяжкие преступления. Пометив его фотографию цифрой пять, следователи перемешали ее с фотографиями других преступников и предъявили на опознание тем, кто томился в плену вместе с Дианой Турбай. Хэро Бусс заявил: «Не узнаю никого, но человек под номером пять похож на бандита, которого я видел через несколько дней после нашего похищения». Асусена Льевано также показала, что человек на фотографии номер пять, но без усов, похож на одного из охранников, дежуривших ночью в доме, куда их с Дианой привезли в самом начале плена. Ричард Бесерра узнал в пятом номере человека в наручниках, летевшего с ним в вертолете, но оговорился: «Форма лица похожа, но я не уверен». Фотографию узнал и Орландо Асеведо.

Наконец, жена Васкеса Муньоса опознала труп мужа, показав под присягой, что 25 января 1991 года в восемь часов утра ее муж вышел из дома, чтобы поймать такси. На шоссе его схватили двое полицейских в патрульной форме и двое гражданских и, затащив в грузовик, тут же увезли. Муж успел только крикнуть: «Анна Лусия!» Однако это заявление не было принято во внимание, поскольку других свидетелей ареста не оказалось.

«Таким образом, – говорилось в отчете, – принимая во внимание имеющиеся показания, можно утверждать, что до начала операции в усадьбе Ла-Бола некоторые ответственные за операцию сотрудники Национальной полиции знали от задержанного ими гражданского лица, сеньора Васкеса Муньоса, вероятно, убитого после случившихся событий, что в данном районе укрывают нескольких журналистов». Еще два трупа, непонятно откуда взявшиеся на месте событий, были также опознаны.

Отдел специальных расследований, напротив, не нашел достаточных оснований, чтобы утверждать, что генерал Гомес Падилья и другие высокопоставленные чиновники Национальной полиции знали обо всех деталях операции. Ни один из сотрудников спецназа полиции в Медельине не пользовался оружием, из которого ранили Диану. Бойцы оперативной группы, действовавшей в усадьбе Ла-Бола, несут ответственность за смерть трех человек, чьи тела были там обнаружены. В отношении военного следователя 93-го участка, его секретарши и экспертов Департамента безопасности в Боготе будет проведено тщательное дисциплинарное расследование в связи с допущенными нарушениями принципиального и процессуального характера.

Прочитав опубликованный отчет, Вильямисар почувствовал, что пора писать Эскобару новое письмо. Как и предыдущее, оно было послано через семью Очоа вместе с другим письмом, которое Вильямисар умолял передать Марухе. Альберто растолковывал Эскобару, словно школьнику, взаимосвязь трех ветвей власти – законодательной, исполнительной и судебной, – давая понять, как сложно президенту в рамках Конституции и законов управлять столь многочисленной организацией, как Вооруженные силы. Вместе с тем Вильямисар согласился с обвинениями Эскобара в нарушении военными прав человека и разделял его настойчивость в вопросе о гарантиях в случае явки с повинной для него самого, членов его семьи и друзей. «Вы правы, мы оба стремимся к одному и тому же: обеспечить безопасность самим себе и своим родственникам и добиться перемирия». С учетом общей цели Вильямисар предложил Эскобару выработать совместную стратегию.

В ответном письме, полученном через несколько дней, ощущалось ущемленное самолюбие Эскобара за урок по общественному праву. «Мне известно, что страна поделена между президентом, парламентом, полицией и армией. Мне также известно, что всем управляет президент», – писал Эскобар. Далее шли четыре листа обычных жалоб на полицию и перечислялись новые факты притеснений без анализа их причин. Эскобар подтвердил, что Подлежащие Экстрадиции не убивали и никогда не пытались убить Диану Турбай: для этого не имело смысла выпускать ее из дома и переодевать в черное, чтобы с вертолетов ее приняли за крестьянку. «Мертвую нельзя использовать как заложницу». Вместо всяких послесловий и принятых формул вежливости письмо заканчивалось неожиданной фразой: «Не сожалейте по поводу ваших прошлых заявлений в прессе с требованием моей экстрадиции. Я верю, все закончится хорошо, и в вас не останется злобы: ведь вы защищаете свою семью, значит, преследуете ту же цель, что и я». Вильямисару сразу вспомнились откровения Эскобара о том, как ему неловко держать в плену Маруху, – ведь борется он не с ней, а с ее мужем. Вильямисар уже писал об этом несколько иначе: «Мы боремся друг против друга, но с какой стати в заложницы взяли мою жену?» Он предлагал себя в заложники вместо Марухи, тем более что это даст возможность перейти к личным переговорам. Эскобар отказался.