Легионер - Гладкий Виталий Дмитриевич

- С Богом…

Вот те раз! Кто бы мог подумать, что у этой худой склочной женщины такая добрая отзывчивая душа.

Рей не успел даже поблагодарить ее; Фекла-Фелиция зыбкой тенью мелькнула в сером коридорном проеме (лампочка, освещающая коридор, перегорела и ее, как обычно, некому было заменить), нарисованном кухонным окном, и растаяла. Казалось, что она просто просочилась сквозь дверь своего жилища.

Набрав в легкие побольше воздуха, Рей резко отворил входную дверь и покинул «Воронью слободку».

Глава 19

На улице царили тишь да гладь и божья благодать. Ничто даже не намекало на опасность.

Машин возле дома стояло столько, как и раньше - ровно три: старый «москвич» брюзги Кирдеева, жильца с третьего этажа, изрядно потрепанная «девятка» Гришки с пятого (его фамилию Рей не знал); он был очень прижимист и почти каждый день просил у всех денег на опохмелку, но долг отдавать не спешил; и наконец почти новый «фольксваген» рыночного торговца с четвертого этажа, разбитного вульгарного малого, которого все прозывали Милки-Вэй.

Противоположная сторона улицы была пустынна. Если не считать девушки в рваных джинсах, которую в это раннее утро вывел на прогулку пес неизвестной Рею породы.

Она отчаянно зевала и, наверное, уснула бы на ходу, но здоровенный кобель с такой силой тянул ее за поводок вперед, что девушка невольно ускоряла ход, временами едва не переходя на бег.

«Тихо… - подумал Рей, который внутри был похож на сжатую пружину. - Чересчур тихо, чтобы можно было принять увиденное за обыденную реальность… Стоп, стоп! Так не пойдет. Похоже, у тебя, дружище, начала развиваться мания преследования. В конце концов, я же не Штирлиц, на которого папаша Мюллер спускал своих лучших спецов из гестапо».

Он не стал выходить на тротуар. Улица для него с Пехой все равно была источником повышенной опасности. Покинув подъезд, Рей пошел по бетонной отмостке вдоль дома, завернул за угол и очутился на задворках, в чахлом палисаднике.

- Куда идем? - спросил Пеха.

- Подальше отсюда, - лаконично ответил Рей.

- У тебя есть какой-то план?

- Да. Но есть одна загвоздка.

- И в чем она заключается?

- В тебе.

- Не понял… - Пеха остановился.

Они как раз перепрыгнули через грязный ручеек неизвестного происхождения, от которого отвратительно пахло мазутом и тиной.

- Ты мешаешь мне, - ответил Рей.

- Это почему?

- А тебе не понятно?

- Ну, в общем… конечно…

- Вот и я об этом. У тебя есть где-нибудь еще одна тайная норка?

- Нужно поразмыслить… - Пеха почесал в затылке. - Думаю, что найдется.

- Пойдешь к своим блатным корешам? - догадался Рей.

- А что еще остается? Я ведь не дурак, понимаю, что мне нужно переждать, отсидеться на хазе, пока ты не решишь свои проблемы и не утихнет шум.

- Не боишься, что они сдадут тебя со всеми потрохами?

- Не боюсь. Для моих корешей иметь дело с ментами - западло. Я их знаю давно, проверенные пацаны. К тому же, стукачи в этой среде долго не живут, всем это хорошо известно.

- А если они стукнут на тебя какому-нибудь пахану или смотрящему?

- М-м… Такая возможность не исключается. Но я буду осторожен.

- Это верно. Уж постарайся. От этого зависит твое будущее благополучие. Что ж, тогда давай здесь и расстанемся.

- Ты в какую сторону?

- В противоположную, - отрезал Рей. - Держи пять… - Они пожали друг другу руки. - И бывай здоров. Надеюсь, еще свидимся.

- Надежды юношей питают… - буркнул Пеха и ушел.

Рей некоторое время с неожиданной грустью смотрел ему вслед, затем коротко вздохнул и направился к ближайшему телефонному автомату. Он намеревался выполнить свое обещание - сообщить Костику, где стоит его машина.

Это было небезопасно, - кто знает, вдруг Костик доложил, кому надо, о своей «беседе» с беглым похитителем девиц и его телефон включили на прослушку? - но Рей привык выполнять свои обещания.

Позвонив и услышав в ответ слезливые заверения Костика в добропорядочности, Рей на ходу вскочил в трамвай, и скрипучий электроветеран, качаясь, как пьяный, повез его по изрядно изношенным рельсам неизвестно куда - он даже не успел посмотреть на номер маршрута.

Впрочем, это было неважно. Рей хотел хорошо обдумать свои шансы в предстоящей схватке, а трамвай предлагал некое подобие уединения с собственными мыслями, притом за мизерную цену.

«Быкасов… - наконец прорезалось у него в голове нужное звено. - О моем деле можно говорить только с ним. Кстати, как сказал Никита, Бык и сам горит желанием потолковать со мной тет-а-тет. Если уж и он не поверит в мою невиновность, тогда придется сушить лапти - или сдаваться ментам, или бежать из города, куда глаза глядят».