Убежище - Новак Бренда

— Ну папа… — заканючил Далтон. — Ладно тебе. Я только минутку с ней поговорю, и все.

Паркер вздохнул и подождал, пока Хоуп закончит поправлять на себе футболку.

— Он хочет с тобой поговорить, — сказал он и отдал ей трубку.

Немного удивившись, Хоуп прижала трубку к уху. Паркер настолько оберегал своего сына, что ей с трудом верилось в его разрешение.

— Привет, Далтон, — несколько нерешительно произнесла она. — Что там у тебя?

— Я сегодня разговаривал с миссис Холт.

— Правда? И как это было?

— Я сказал, что очень ценю ее обо мне беспокойство, но со мной все хорошо.

— Отлично. И что она тебе ответила?

— Сказала, что рада это слышать, но мне все равно нужна мать, чтобы «сгладить острые края».

— Какие еще «острые края»?

— Не знаю. Наверное, она имела в виду, что я слишком много смотрю телевизор, сильно пачкаюсь и тому подобное.

— И что ты ей на это ответил?

— Что мой папа кое с кем встречается и, наверное, скоро женится, так что за меня можно больше не волноваться.

На миг Хоуп онемела.

— Ты не мог этого сказать.

— Мог. И сказал. Я разговаривал с уважением, и сработало, как вы и говорили, — ответил мальчик.

— Но с кем же твой папа встречается? — спросила Хоуп.

— Вы шутите? — засмеялся Далтон. — С вами!

Оказавшись в ванной, Хоуп скинула джинсы и натянула трикотажные штаны, которые купила себе вместо пижамы. Она так и не отошла от потрясения после разговора с Далтоном. Как ему только пришла в голову мысль, что они с Паркером могут пожениться?

— Хоуп? — Паркер постучал в дверь ванной. — Я ухожу за льдом. Может, ты чего-нибудь хочешь?

— Нет, спасибо.

— Ты не стала есть, когда мы делали остановку. Как насчет чашечки супа?

— Я правда не хочу есть.

— Но тебе нужно съесть хоть что-нибудь.

— Ладно, — сдалась Хоуп. Ей проще было подчиниться, чем с ним спорить. — Купи мне сандвич или что-нибудь другое, но легкое.

— Отлично. Я скоро вернусь.

Она вышла из ванной только после того, как услышала звук захлопнувшейся двери. Может, когда Паркер вернется, она уже будет спать, и ей не придется снова выслушивать его вопросы о разговоре с Далтоном. Он уже трижды спрашивал, что ей сказал мальчик. Она замяла вопрос об их усилиях избавиться от миссис Райдер и не упомянула о своей роли в этом. Но Хоуп понимала, что Паркеру мало этих объяснений. В конце разговора она слишком странно отреагировала.

К несчастью, она слишком волновалась о Фейт, чтобы сразу же лечь в постель. И решила, что надо попытаться еще раз позвонить Боннеру.

Она набрала его номер и понадеялась, что трубку возьмет не Черити. Слова сестры все еще больно отзывались в ней. Особенно сейчас, когда в жизни Хоуп столько всего случилось.

Гудки, гудки… никто не брал трубку. Хоуп повесила ее и снова набрала номер. На седьмом гудке на другом конце провода наконец ответили.

— Алло? — сказал мужской голос.

— Боннер?

— Кто это?

Хоуп могла бы облегченно выдохнуть, но с Боннером было разговаривать немногим проще, чем с Черити.

— Это Хоуп. — Ответом ей было молчание. — Ты не собираешься мне отвечать?

— А что я могу сказать? Твой отец сказал, что ты с каким-то мужчиной. Не хочу врать и говорить, что это меня не беспокоит.

— Как это может тебя обеспокоить? — поинтересовалась Хоуп. — Прошло десять лет.

— Хоть пятьдесят. Это ничего бы не изменило.

— Ну, он… мы просто друзья, — сказала она.

— Ты в этом уверена?

Хоуп вспомнила слова Далтона «Он встречается с вами!» и покачала головой:

— Уверена. Послушай, мне очень нужно найти Фейт.

— И не тебе одной.

Хоуп от удивления замерла:

— Что ты имеешь в виду? Ты что, не знаешь, где она?

— Не знаю.

— А ты бы мне сказал, если б знал?

— Хоуп, если бы я знал, где она находится, то сам бы за ней поехал. Джед просто с ума сходит. Эрвин исчез три дня назад, и мы ничего о нем не знаем. Мы весь день пытались понять, что нам теперь делать.

— Ты хочешь сказать, что Эрвин не возвращался в Супериор?

— Именно.

— Он вернется, — сказала она. Он должен вернуться, или они никогда не найдут Фейт…

— Почему ты в этом так уверена?

— А куда ему еще деваться?

— Я не знаю, — сказал Боннер. Голос его звучал устало и значительно менее высокомерно, чем в ее гостиной в Сент-Джордже. — У нас здесь все волнуются. Мы делаем все, что можем.