Смерть дня - Райх Кэти

– Легко. Им дают указание молиться или медитировать в любую свободную минуту. Во время обеда. Перерыва на кофе. Разум занят наставлениями культа. И вот они уже посвящают все время организации.

– Но где приманка? Что заставляет человека отвергнуть прошлое и присоединиться к секте?

Я не могла это осмыслить. Неужели Катрин и остальные всего лишь автоматы, чье каждое движение контролирует группа?

– Существует система поощрений и наказаний. Если член группы ведет себя, говорит и думает правильно, он или она удостаиваются любви лидера и его приближенных. И конечно, его или ее ожидает спасение. Прозрение. Путешествие в другой мир. Все, что обещает идеология.

– Что именно?

– Сама подумай. Не все культы имеют религиозные начала. Подобное мнение возникло, потому что в шестидесятые – семидесятые годы многие секты регистрировались как церкви, чтобы не платить налоги. Культы появляются в разных формах и размерах, обещают разные блага. Здоровье. Свержение правительства. Путешествие в открытый космос. Бессмертие.

– Я все-таки не могу понять, как здравомыслящий человек может попасться на такую чушь.

– Ты не права, – покачал он головой. – Туда попадают не только маргиналы. По некоторым подсчетам, примерно две трети членов происходят из нормальных семей и до вступления в группу демонстрируют приемлемое поведение.

Я посмотрела на крошечный коврик навахо под ногами. Снова зазвенел тревожный звоночек. Что такое? Почему я никак не могу его уловить?

– Ты в своем исследовании выяснил, почему люди ищут подобные культы?

– А они и не ищут. Секты сами их находят. И, как я уже сказал, лидеры умеют быть невероятно милыми и убедительными.

Дом Оуэнс подходил под описание. Кто он? Идеолог, навязывающий свои прихоти уступчивым последователям? Или просто проповедник здорового образа жизни, выращивающий настоящие масляные бобы?

И снова мне вспомнилась Дейзи Жанно. Права ли она? Может, действительно люди слишком боятся поклонников сатаны и проповедников Судного дня?

– Сколько культов существует в Штатах? – спросила я.

– Если опираться на твое определение, – он ухмыльнулся и развел руками, – где-то от трех до пяти тысяч.

– Ты шутишь.

– Одна моя коллега подсчитала, что за последние два десятка лет более двадцати миллионов человек имели какое-то отношение к культам. Она уверена, что в любое время наберется от двух до пяти миллионов членов таких групп.

– И ты с ней согласен? – поразилась я.

– Трудно сказать. Некоторые секты раздувают свою численность, записывая в члены каждого, кто когда-либо посещал их собрания или наводил справки. Другие поддерживают секретность и стараются как можно меньше высовываться. Полиция обнаруживает некоторых из них только косвенно: если появляется проблема или если член группы уходит и подает жалобу. Маленькие секты найти особенно трудно.

– Ты когда-нибудь слышал о Доме Оуэнсе?

Он покачал головой.

– Как называется его группа?

– Никак.

В другом конце коридора ожил принтер.

– Отслеживает ли полиция какие-нибудь организации в Каролине?

– Это не моя область, Темпе. Я социолог. Могу рассказать, как группы действуют, но кто сейчас на плаву? Могу поискать, если тебе нужно.

– Я просто не понимаю, Ред. Почему люди такие легковерные?

– Приятно думать, что ты принадлежишь к элите. К избранным. Многие культы учат последователей, что только они посвящены в тайну, а остальные выпали за борт, не имеют значения. Очень действенный метод.

– Ред, а секты опасны?

– Большинство – нет. Но есть исключения. "Джонстаун", "Вако", "Небесные Врата" и "Орден Храма Солнца". Их члены явно не процветали. Помнишь секту "Раджниш"? Они попытались отравить воду в каком-то городке Орегона и угрожали чиновникам графства. А "Синанон"? Сии добропорядочные граждане подложили бомбу в почтовый ящик юриста, который вел против них судебное дело. Парень еле выжил.

Я смутно припомнила тот случай.

– А маленькие группы? С меньшим количеством последователей?

– Почти все безвредные, но есть организованные и потенциально опасные. Я знаю только одну-две, которые перешли черту в последние годы. Они имеют к тебе какое-то отношение?

– Да. Нет. Не знаю.

Я отдирала заусеницу на большом пальце. Он замешкался.

– Дело в Кэти?

– Что?

– Кэти связалась с...