Химия смерти - Бекетт Саймон

Я потер глаза.

– И что теперь?

– Естественно, продолжим разрабатывать прочие зацепки. Анализ улик из ее дома еще продолжается, а потому...

– Хватит меня пичкать своим официальным дерьмом! Выкладывайте как есть! – На том конце провода угрюмое молчание. – Извините...

Маккензи вздохнул.

– Делаем что можем. Больше сказать я не вправе.

– Еще подозреваемые есть?

– Пока нет.

– А Бреннер? – В самый последний момент я решил не говорить о нашей утренней стычке. – Мне до сих пор кажется, что именно он вам звонил насчет Бена. Не стоит ли с ним еще разок переговорить?

Инспектор так и не сумел скрыть раздражение.

– Я вам уже объяснял: у Карла Бреннера имеется алиби. Если он и виновен в фальшивой наводке, то разбираться с ним будем потом. А пока что есть дела поважнее.

Отчаяние, казалось, было готово захлестнуть меня с головой.

– Я могу как-то помочь? – спросил я, заранее зная ответ и все же надеясь на лучшее.

– Пока нет. – Он заколебался. – Послушайте, еще есть время. Тех женщин держали в живых почти трое суток. У нас есть основания считать, что он и сейчас поступит так же.

«Будто мне от этого легче!» – захотелось крикнуть во все горло. Пусть Дженни пока жива, мы оба знали, что это ненадолго. А от мысли, что с ней могли прямо сейчас вытворять, на душе становилось вообще невыносимо.

Попрощавшись с Маккензи, я пару минут тупо сидел, закрыв лицо руками. В дверь постучали, и я выпрямился на стуле. В комнату въехал Генри.

– Новости есть? – поинтересовался он.

Я покачал головой. В глаза бросилось, насколько уставшим он выглядел. Неудивительно. После исчезновения Дженни я даже притворяться бросил, что готов вести прием пациентов.

– Генри, вы как? – спросил я.

– Отлично! – последовал ответ, который, однако, меня совсем не убедил. Он слабо улыбнулся и пожал плечами. – Да вы обо мне не беспокойтесь. Я справляюсь. Честное слово.

Верилось в это с трудом. Генри сильно исхудал и выглядел чуть ли не на грани истощения. С другой стороны, как бы ни укорял я себя, что взвалил работу на него одного, прямо сейчас все мои мысли были о Дженни и о том, что может случиться в ближайшие двадцать четыре часа. Прочее казалось таким далеким, что не заслуживало внимания.

Видя, в каком настроении я нахожусь, Генри оставил меня в покое. Я решил было почитать собственные отчеты про Салли Палмер и Лин Меткалф, смутно надеясь, что замечу некую ранее упущенную деталь, однако в результате лишь растравил воображение. Вконец расстроившись, я выключил компьютер и уставился на темный экран. Сам не знаю почему, но меня вдруг захлестнуло чувство, будто я проглядел нечто очень важное, находившееся прямо под носом. Еще чуть-чуть – и я прозрею... Увы, через секунду предвкушение открытия растаяло.

Надо что-то делать! Эта мысль сорвала меня со стула, я схватил мобильник и побежал к машине. Есть только одно место, куда я могу направиться.

Впрочем, даже когда «лендровер» тронулся в путь, это странное чувство, что я просмотрел нечто вполне очевидное, не исчезло бесследно.

* * *

Бен Андерс обитал в большом кирпичном коттедже на окраине поселка. В свое время дом принадлежал его родителям, а после их смерти Бен жил здесь вместе с сестрой, пока она не вышла замуж и не переехала в другое место. Он не раз повторял, что дом слишком велик, что следовало бы его продать и купить что-нибудь поменьше, да так и не осуществил эту затею. Впрочем, как ни крути, родной дом – он и есть родной, а слишком большой или нет – это дело десятое.

До сих пор мне только дважды довелось здесь побывать – оба раза речь шла о выпивке после закрытия «Барашка». Когда я припарковался у высокой каменной стены с тяжеленными деревянными воротами, в голове у меня вдруг мелькнула мысль, что о глубине нашей дружбы красноречиво свидетельствует тот факт, что я никогда не бывал здесь в светлое время суток.

Я даже не знал, застану ли его на месте. А теперь, у входной двери, мне почему-то захотелось, чтобы Бена не было дома. Я приехал сюда, желая выслушать его версию причины ареста, хотя сам так и не придумал, что и как ему сказать.

Выкинув сомнения из головы, я постучал в дверь. Дом был сложен из бледно-красного кирпича и, не особо красивый внешне, все же привлекал своей прочностью и солидностью. С огромным садом, опрятным, но без вычурности. Белые оконные рамы, темно-зеленая дверь. Я постучал еще раз, подождал, опять постучал. Когда и после третьей попытки никаких признаков жизни не обнаружилось, я повернулся, чтобы уйти. Впрочем, что-то меня остановило. То ли нежелание возвращаться назад, к прежнему безысходному ожиданию, то ли какая-то другая причина... К тому же, уж не знаю почему, коттедж не казался пустым.