Девушка, которая играла с огнем - Ларссон Стиг

Однако мнение Микаэля Блумквиста нравилось ей больше.

Тихонько покусывая губы, она попыталась представить себе другой сценарий вместо принятого за основу, в котором Лисбет фигурировала в качестве единственной подозреваемой. Под конец она вооружилась шариковой ручкой и, борясь с сомнениями, написала в лежащем на столе блокноте одну строчку:

Два совершенно разных мотива? Двое убийц? Одно орудие убийства!

В голове у нее вертелась какая-то ускользающая мысль, которую ей никак не удавалось сформулировать, однако завтра утром на совещании у инспектора Бублански она собиралась поднять этот вопрос. Она и сама не могла себе объяснить, почему ей вдруг разонравилась версия, согласно которой Лисбет Саландер была единственной подозреваемой в убийстве.

На этом она завершила рабочий день, решительно выключив компьютер и спрятав в стол дискеты. Она надела куртку, погасила настольную лампу и, выйдя из кабинета, уже начала запирать дверь, как вдруг в конце коридора ей послышались какие-то звуки. Она нахмурила брови – ей казалось, что во всем отделе, кроме нее, уже не осталось ни души. Дверь в кабинет Ханса Фасте была приоткрыта, и, подойдя ближе, она услышала, как он разговаривает по телефону.

– Это, бесспорно, соединяет одно с другим, – произнес Фасте.

Немного постояв в нерешительности, она собралась с духом и постучала по косяку. Ханс Фасте резко вскинул голову и посмотрел на нее. Она помахала ему раскрытой ладонью.

– Мудиг еще здесь, – сообщил Фасте в трубку. Он кивал, слушая собеседника, но не спускал глаз с Сони. – О'кей. Я ей передам, – сказал он и положил трубку.

– Бубла, – пояснил он. – Зачем ты пришла?

– Что там «соединяет одно с другим»? – спросила она.

Он посмотрел на нее пристально.

– Подслушиваешь под дверью?

– Нет. Но твоя дверь была открыта, и ты сказал эти слова в тот момент, когда я постучала.

Фасте пожал плечами:

– Я позвонил Бубле, чтобы сообщить, что из криминалистической лаборатории наконец поступили полезные данные.

– Да что ты!

– У Дага Свенссона был мобильник с сим-картой компании «Комвик». Наконец-то они отыскали список его разговоров. Список подтверждает, что в двадцать часов двенадцать минут у него состоялся разговор с Микаэлем Блумквистом. Значит, Блумквист в это время действительно был в гостях у сестры.

– Прекрасно. Но я не думаю, что Блумквист имеет какое-то отношение к убийству.

– Я тоже не думаю. Но Даг Свенссон сделал в тот вечер еще один звонок. В двадцать один тридцать четыре, и разговор продолжался три минуты.

– И что?

– Он звонил адвокату Нильсу Бьюрману на его домашний телефон. Иными словами, появляется связь между двумя убийствами.

Соня Мудиг медленно опустилась в кресло для посетителей.

– Прошу! Присядь, пожалуйста, я не против!

Она не обратила внимания.

– О'кей. Как выглядит временная схема? Сразу после восьми Даг Свенссон звонит Микаэлю Блумквисту и договаривается о том, чтобы встретиться с ним попозже. В половине десятого Свенссон звонит Бьюрману. Перед самым закрытием ларька, то есть около десяти, Саландер покупает в Энскеде сигареты. В самом начале двенадцатого Микаэль Блумквист и его сестра приезжают в Энскеде, а в двадцать три одиннадцать он звонит в дежурную службу.

– Похоже, что все сходится, мисс Марпл!

– Но на самом деле ничего не сходится. По данным патологоанатома, Бьюрмана застрелили между десятью и одиннадцатью часами вечера. Саландер в это время уже была в Энскеде. Мы же полагали, что Саландер сперва застрелила Бьюрмана, а затем уже пару в Энскеде.

– Это ничего не значит. Я еще раз поговорил с патологоанатомом. Мы обнаружили Бьюрмана только на следующий день вечером, то есть почти через сутки. Патологоанатом говорит, что время смерти может расходиться с указанными данными на час.

– Но раз мы нашли орудие убийства в Энскеде, то Бьюрман был первой жертвой. Тогда, значит, она должна была застрелить Бьюрмана после двадцати одного тридцати четырех и тотчас же приехать в Энскеде покупать там сигареты. Разве этого времени хватило бы, чтобы добраться от Уденплан в Энскеде?

– Да, хватило. Она ехала не на общественном транспорте, как мы думали раньше. У нее же была машина. Мы с Сонни Боманом только что проверили это, и нам вполне хватило времени.

– Но затем она ждет час, прежде чем застрелить Дага Свенссона и Миа Бергман. Что она делала все это время?

– Пила с ними кофе. У нас есть ее отпечатки, снятые с чашки.

Он бросил на Соню Мудиг торжествующий взгляд. Она вздохнула и несколько минут помолчала.

– Ханс, ты относишься к этому так, словно для тебя это вопрос престижа. Иногда ты бываешь совершенным поганцем и можешь довести человека до белого каления, но сейчас я постучалась к тебе, чтобы попросить извинения за пощечину. Это было непозволительно.

Он долго смотрел на нее.

– Знаешь, Мудиг, ты, может быть, и считаешь меня поганцем. А я считаю, что ты ведешь себя непрофессионально и тебе нечего делать в полиции. По крайней мере, на этом уровне.

Соня Мудиг подумала, что ей есть что ему ответить, но она только пожала плечами и встала с кресла.

– О'кей. Теперь мы выяснили, что друг о друге думаем, – сказала она.

– Мы выяснили, что думаем друг о друге. И поверь мне, ты долго здесь не задержишься.

Выйдя из кабинета, Соня Мудиг захлопнула за собой дверь резче, чем собиралась, и пошла вниз, в гараж за своей машиной. Нельзя давать этому чертову дураку ее разозлить!

Ханс Фасте самодовольно ухмылялся, глядя на закрытую дверь.

Едва Микаэль Блумквист пришел домой, как зазвонил его мобильный телефон.

– Привет! Это Малин. Ты можешь поговорить?

– Да, конечно.

– Вчера мне вдруг бросилась в глаза одна вещь.

– Рассказывай!

– Я перечитывала в редакции подборку газетных вырезок о погоне за Саландер и наткнулась на большой разворот о ее пребывании в психиатрической лечебнице.

– Да?

– Может быть, это и не имеет такого значения, но я удивилась, почему в ее биографии есть такой большой пробел.

– Пробел?

– Ну да! Там есть масса деталей обо всех скандалах, в которых она была замешана, когда ходила в школу. Скандалы с учителями и одноклассниками и все такое.

– Да, я помню. Какая-то учительница сказала, что боялась ее, когда она училась в средней школе.

– Биргитта Миоос.

– Да, точно.

– Есть довольно много подробностей о том времени, когда Лисбет лежала в детской психиатрической больнице, плюс уйма деталей о приемных семьях, в которых она жила, когда была подростком, о драке в Старом городе и прочее.

– Да. И в чем же соль?

– Ее забрали в психиатрическую больницу незадолго до того, как ей исполнилось тринадцать лет.

– Да.

– Но там ни слова не сказано о том, почему ее отправили в лечебницу.

Микаэль помолчал.

– Ты думаешь, что...

– Я думаю, что если двенадцатилетнюю девочку направляют в психиатрическую лечебницу, то для этого должен иметься весомый повод, нечто важное, случившееся перед этим. А в ее случае должно было произойти какое-то заметное событие в биографии, что-то совсем из ряда вон выходящее. А между тем никакого объяснения нет.

Микаэль нахмурился.

– Малин, мне известно из надежного источника, что существует полицейское расследование по делу Лисбет Саландер, датированное февралем девяносто первого года, когда ей было двенадцать лет. В журнале такая запись отсутствует. Я как раз хотел просить тебя поискать это дело.

– Если велось следствие, то о нем, конечно, должна иметься запись в журнале. Ее отсутствие незаконно. Ты действительно обнаружил такой факт?

– Нет, но мой источник говорит, что оно не отмечено в журнале.

Малин помолчала секунду:

– А насколько можно положиться на твой источник?

– На него можно положиться вполне.

Малин еще немного помолчала. Вывод пришел им в голову одновременно.

– Служба безопасности, – сказала Малин.

– Бьёрк, – добавил Микаэль.

Пер-Оке Сандстрём, сорокасемилетний независимый журналист, вернулся к себе домой в Сольну вскоре после полуночи. Он был немножко под хмельком, поскольку пытался алкоголем приглушить панику, затаившуюся где-то в животе. Весь день он провел в бездействии, томясь от страха.

Минуло уже почти две недели с тех пор, как в Энскеде был застрелен Даг Свенссон. В тот вечер услышанная по телевизору новость ошарашила Сандстрёма. Он даже ощутил прилив облегчения и надежды: Свенссон мертв и тем самым, возможно, будет покончено с книгой о трафике секс-услуг, в которой он собирался разоблачить Сандстрёма. Вот черт! Из-за одной лишней шлюхи и так влипнуть!