Таня Гроттер и проклятие некромага - Емец Дмитрий

– Нет.

– И про то, откуда у меня шам на запястье, тое не говоил?

– Нет.

– … от и я не скау! – отрезала Аббатикова.

– Жанна, ты опять начинаешь психовать! – сердито сказала Свеколт. – Не скажешь ты – скажу я. Особой тайны тут нет. Когда Жанна поклялась, что достанется Глебу, из старухиной книги вылезло нечто вроде щупальца с присоской. Щупальце впиявилось ей в запястье. Было довольно много крови – ну и шрам.

– А щупальце?

– Отросток снова скрылся в книге. Хотя и книгой это сложно назвать – с десяток исписанных страниц… Ну все, Жанна, приступай! Я думаю: она готова! – произнесла Ленка.

Она наклонилась над Таней, мягко коснулась ладонями ее висков и задержала руки, показывая, чтобы та не двигала головой. Аббатикова тоже наклонилась, обдала ее волной духов и заглянула в глаза. Это было странное ощущение. Тане показалось, будто Жанна нырнула в ее зрачки, точно ныряльщик с вышки.

«Глеб!» – подумала Таня, пытаясь представить себе Бейбарсова.

Все длилось самое большее две-три секунды. Затем Таня моргнула. Аббатикова с коротким криком выпрямилась, отшатнулась и налетела плечом на стену.

– Что там было? – спросила Свеколт.

Жанна замотала головой, всхлипнула и выбежала из комнаты. Таня и Ленка смотрели, как сквозняк шкодливо раскачивает незапертую дверь.

– Что она увидела? Что-то страшное? – спросила Таня.

– Возможно. А возможно, просто увидела не то, на что надеялась, – хладнокровно отвечала Свеколт.

Простившись с Ленкой, Таня вышла в коридор. Настроение у нее было смутное. Она думала о Ваньке, о завтрашнем матче, о Глебе, о шуршащем голосе в подвале. Человек, если разобраться, устроен не особенно сложно. В его эмоциональных чемоданчиках помещается ровно столько эмоций (радости, горя, растерянности), сколько может поместиться, и ни на грамм больше.

Чем, скажем, отличается счастье человека, который выиграл в лотерею миллион, от счастья человека, который выиграл два миллиона? А горе девочки, у которой убежала любимая собака, от горя той же девочки, от которой убежали кошка, две собаки и хомяк, оставив ее только с канарейкой и морской свинкой? А боль человека, который обжег четыре пальца, от боли человека, который обжег три, а в четвертый всадил занозу? В общем, если нюансы и есть, то они трудноуловимы.

На лестнице Тане попался полувампир Франциск. Вид у него был запыхавшийся, точно он кого-то искал. Бородавочка на носу раскраснелась. На лысине блестели капли пота. Увидев Таню, Франциск подпрыгнул на полметра и уставился на карман с отсутствующей заклепкой.

Таня помахала ему и спокойно прошла мимо. Франциск куда-то юркнул, а пятью минутами спустя обнаружился внизу лестницы вместе с Вацлавом. Таня остановилась. Полувампиры тоже остановились и заинтересовались кладкой стен Тибидохса. Таня сделала вид, что хочет вернуться. Полувампиры мгновенно вспомнили, что что-то забыли наверху, и стали подниматься за ней. Вацлав даже хлопнул себя по лбу, чтобы всем стало понятно, какой он рассеянный.

Таня повернулась и столкнулась с ними нос к носу. Полувампиры с величайшей готовностью расступились, пропуская ее, и вновь повисли на хвосте.

– Ф следуючий тайм возьмить твой шляпа! Да, Вацлав? Ты возьмить ее или не возьмить? – нежно спросил Франциск.

«Вот придурки! Ладно, пускай таскаются за мной, если им делать нечего!» – подумала Таня и неожиданно улыбнулась. Мимолетно у нее возник план.

Таня прошла по подъемному мосту, на котором малютка Клоппик о чем-то таинственно шептался с двумя караульными циклопами, и оказалась в Тибидохском парке. День был солнечный. В начале ноября редко выдаются солнечные дни, и потому многие обитатели сырого Тибидохса выползли погреться.

Вот Пипа с Бульоном… Круглая Пипенция катится вперед, как кегельный шар. Бульонов же тащится следом, точно человек, который хочет, но не решается попросить денег взаймы. Заметив Таню, Пипа улыбнулась ей и промчалась. У нее как раз зазвонил один из двух зудильников.

Семь-Пень-Дыр стоял у мраморного бюста императора Каракаллы и озабоченно пересчитывал толстую пачку денег. Откуда у него брались деньги и куда исчезали, не знал никто. Бесконечные финансовые комбинации. Мыльные пузыри мнимого успеха, которые надуваются лишь затем, чтобы лопнуть. Проходя, Таня случайно наступила Семь-Пень-Дыру на ногу.

– Ой, прости! – воскликнула она.

– Не прощу! Две дырки от бублика – за потерю товарного вида ботинка. Еще четыре – за ремонт. Семь дырок – временная нетрудоспособность. Шесть – услуги доктора. Ты мне палец отдавила, или будешь отрицать? Отрицание – по отдельному тарифу. Пять дырок – моральный ущерб. И, наконец, десять дырок – упущенная выгода! – заявил Семь-Пень-Дыр и расхохотался, довольный своей шуткой до крайности. Счастливее Семь-Пень-Дыра мог быть только дикарь, у которого пещерный лев съел жену.

– А упущенная выгода – это как? – не поняла Таня.

– Пока я трачу свое драгоценное время на беседу с тобой, я мог бы найти клад или совершить научное открытие, которое сделало бы меня богатым! А из-за тебя я упустил выгоду! Расплачиваться сейчас будешь или возьмешь у меня деньги в долг? Давай, будто я заплатил их сам себе, а с тебя идут проценты! По рукам?

– Семь-Пень-Дыр, не семьпеньдырь! – сказала Таня, вспоминая, как дразнили его когда-то на младших курсах.

– Не, веселое дело! Оплати хоть упущенную выгоду! А? Может, я главой Тибидохса стал бы! – возмутился Пень.

– А со старым главой что будешь делать?

– С бородатым старикашкой? Ну его! Он уже вышел в тираж. Пусть путается со своей Горгошкой.

Таня скосила глаза.

– Повернись! – посоветовала она.

– Да ну…

– А я тебе говорю: повернись! – повторила Таня.

Семь-Пень-Дыр недоверчиво оглянулся. За его спиной меньше, чем в шаге, стояли Сарданапал и Медузия Горгонова. Из рук Дыра медленно, как в кино, выпала пачка денег. Ветер трепал и разносил бумажки по аллее…

Таня не стала дожидаться, чем все закончится, и пошла дальше. Машка Феклищева купала в фонтане чучело крокодила. Чучело ухало от удовольствия. Хотя не исключено, что это ухал поручик Ржевский, который, зависнув над водой, играл в утопленника. Утопленником он был классическим, раздувшимся, разве только зашкаливающе болтливым. Другого такого демагогически настроенного утопленника не отыскалось бы и на Лысой Горе. Разве только если поискать на кладбище менестрелей с металлоискателем.

Верка Попугаева и Дуся Пупсикова держались вместе. «Точно шерочка с машерочкой!» – подумала Таня.

– А вот это прокол! – произнес голос рядом.

Таня увидела Ритку Шито-Крыто, которая по своему обыкновению любила пастись в чужих мыслях.

– Почему прокол?

– Их тактика ошибочна. Если Попугаева с Пупсиковой надеются с кем-нибудь познакомиться (а они этого хотят, уж я-то знаю!), пусть держатся друг от друга подальше. Пока они вместе, к ним никто не сунется. Это все равно, что атаковать танк, рядом с которым взвод пехоты, – заметила Ритка.

– Я тебя не понимаю.

– Все же ясно! Если подойдет тот, кому нравится Пупсикова, – Попугаева из зависти порвет его, как тузик грелку. Если подойдут к Попугаевой – из тех же соображений это сделает Пупсикова, – сказала Ритка и исчезла, не попрощавшись. Это была ее обычная манера: она появлялась, не здороваясь, произносила что-то резкое, парадоксальное и улетучивалась.

Таня свернула в боковую аллею. На скамейке в конце аллеи сидел человек. В его позе было нечто мрачное и самоуглубленное. Перед ним на посыпанной песком дорожке два купидона играли в крестики-нолики.

Таня поняла, что это Глеб. Торопливо оглянувшись на Франциска и Вацлава, которые тащились следом, как две приблудившиеся дворняжки, Таня бросилась к Глебу. Пробежала пять шагов и, лишь услышав за спиной топот своих преследователей, остановилась. На скамейке сидел Ванька.

Таня провела рукой по лицу, стирая наваждение. Безумие! Перепутать Бейбарсова с Валялкиным! Хотя так ли это нелепо, особенно теперь, когда у Бейбарсова и Ваньки единая кровеносная система судьбы?

Полувампиры, раньше Тани осознав ошибку, ломанулись в кусты.

– Франциск, тебе не кажется, что кто-то выдал желаемое за действительное? – глумливым голосом спросил из кустарника Вацлав. Таня нахмурилась. Дяденькам смешно? Что ж, подождем немного, будет еще смешнее. «Хорошо смеется тот, чья шутка не записана на пленку», – любит повторять Семь-Пень-Дыр.

Таня подошла к Ваньке. На коленях у него лежал зудильник.

– Я не знала, что ты любишь слушать зудильник, – удивилась Таня.

– Я тоже не знал. Но одно и то же передают уже полчаса, – процедил Ванька, избегая смотреть на нее.

– Что именно передают? – не поняла Таня.

– Вы слушаете обзор завтрашних газет! – точно по заказу затараторил из зудильника голос молоденькой ведьмочки. – Гурий Пуппер прибывает вечером, чтобы принять участие в завтрашнем матче. В этой связи Таня Гроттер, бывшая пассия Гурия, сделала сенсационное признание…