Секрет похищенной дискеты - Вильмонт Екатерина Николаевна

Ляля налила в стакан кипяченую воду и бросила туда таблетку. Когда она растворилась, девочка взяла стакан и направилась в комнату. Петька пошел за нею. Владислав Русланович лежал на спине с закрытыми глазами.

— Волны, — отчетливо произнес он, — какие большие волны! Это так красиво…

— Что? — прошептала Ляля испуганно. — Что он говорит?

— У него бред! — определил Петька.

— Я больше не могу… Они меня сбивают с ног… Волны… сбивают…

Петька подошел к кровати, поднял голову больного с подушки и взял у Ляльки стакан.

— Владислав Русланович, выпейте, вам станет легче…

Он поднес стакан к губам больного.

— Выпейте, выпейте!

Тот на мгновение открыл глаза.

— Что?

— Выпейте лекарство! — потребовал Петька. — Лялька, помоги!

Вдвоем они все-таки сумели напоить Владислава Руслановича. Он в изнеможении откинулся на подушку.

— Интересно, через сколько твой Эффералган подействует? — шепотом спросил Петька.

— Не знаю… Думаю через полчаса… Когда мама болела гриппом, на нее через полчаса подействовало…

— Хорошо бы.

Они вернулись на кухню.

— Ну что? — спросил Хованский.

— Влили! — с удовлетворением ответил Петька. — Теперь надо ждать.

Через полчаса Петька встал и отправился проведать больного. Тот лежал с открытыми глазами, и взгляд у него был вполне осмысленный.

— Владислав Русланович, вам лучше?

— Вроде бы. Слушай друг, я весь мокрый, дай мне из сумки чистую майку. И полотенце.

Петька все сделал, помог ему переодеться, дал выпить холодного чая с лимоном и лишь потом решился спросить:

— Владислав Русланович, скажите, пожалуйста, как зовут этого человека, который вас преследует, и где он живет.

— Зачем это?

— Очень, очень нужно.

— Нет, это лишнее.

— Владислав Русланович, нам необходимо знать, с кем мы… воюем. Поймите!

Тот хотел что-то возразить, но у него не было сил.

— Воскресенский Владимир Михайлович.

— А адрес?

— Он живет за городом, в поселке Звонаревка, по Ярославской дороге, это поселок театральных деятелей… Улица Лиственная, дом пять…

— Отлично! Спасибо!

— Только вы туда не суйтесь, ребята, это опасно… — с трудом проговорил Кострючко и снова закрыл глаза.

— Вам опять хуже? — тихонько спросил Петька.

Тот не ответил. Впрочем, и так было видно, что ему совсем худо.

Петька на цыпочках вышел из комнаты.

— Ну что?

— Узнал. И фамилию, и адрес.

— Ему лучше? — с надеждой спросила Ляля.

— Да нет, видно, лекарство сбило температуру, а теперь опять… Этот тип живет за городом, в какой-то Звонаревке по Ярославской дороге. Там поселок артистов…

— Я знаю, где это! — воскликнула Даша. — Это недалеко от нашей дачи! Там у бабушки подруга живет, теща артиста Калиновского!

— Это хорошо, Лавря, это, кажется, первое везенье во всем этом деле! — заметил Петька.

— Так может, прямо сейчас и мотанем туда? — предложил Хованский.

— Погоди, надо все обдумать, — сказал Игорь. — Даш, а ты тещу Калиновского знаешь?

— Знаю, а что?

— Она очень удивится, если ты вдруг к ней заявишься?

— Очень! Только зачем мне к ней заявляться?

— Как зачем? Чтобы разузнать все об этом типе… Или хотя бы о том, с кем он живет, что и как…

— Нет, Круз, мне это не нравится! — поморщилась Даша. — А что бы мы делали, если бы там никто из знакомых не жил?

— Придумали бы что-нибудь, но…

— Лавря, а что, если попросить Софью Осиповну? — нерешительно осведомился Петька.

— О чем? — испугалась Даша.

— Просто поехать с тобой к этой самой теще, — объяснил Петька.

— Под каким предлогом? И вообще, бабушку ни во что посвящать не стоит.

— А по-моему ты не права. У тебя такая классная бабушка! Ты вспомни, как она себя вела, когда отец Стаса пропал! Если бы не она… Нам очень-очень нужна ее помощь. Ты только не говори ей…

— Нет, Петька, так нельзя, полправды ее не устроит. Ей уж если говорить, то все!

— Тогда скажи все! И, я уверен, она нам поможет и ни словом твоей маме не обмолвится, хотя мама у тебя тоже что надо!

Даша задумалась. Да, наверное, бабушка согласится… И ей, может быть, даже будет интересно…

— Но только тут нельзя торопиться, ее надо подготовить… Зато если уж она возьмется, мы выясним все, что только возможно.

— Тогда сделаем так. Сейчас разъедемся по дачам, чтобы успокоить родителей, ты сразу бери бабку в оборот, а завтра утречком я к тебе приеду, и мы вместе подадимся в эту Звонаревку.

— Нет! Туда для начала поедем только мы с бабушкой. Чтобы не мельтешить зря. А уж потом…

— Но у нас мало времени! — напомнил Петька.

— Тише едешь — дальше будешь!

Даша позвонила маме на работу и сообщила, что едет на дачу электричкой.

— Прекрасно, Данчик! Я опять задержусь. Все, солнышко, пока, у меня нет ни секунды!

Подойдя к дачной калитке, Даша увидела, что бабушка и Стас опять режутся в пинг-понг.

— Дашка! — воскликнула бабушка при виде внучки. — Ты одна?

— Да, я на электричке, мама опять до ночи будет на работе… Ну, как успехи, Стасик?

— Никак! С Софьей Осиповной играть бесполезно. Просто кошмар какой-то!

— Внука, ты есть хочешь?

— Нет, бабуль, пока не хочу.

— Сестренка, а мы открытку от тети Вити получили! — сообщил Стас. — Вот, гляди!

На открытке был изображен Кельнский собор, а на обороте стояло: «Потрясена! Счастлива! Очень скучаю! В.».

Даша засмеялась.

— Такой текст годится для телеграммы, а на открытке можно было и побольше написать.

— А зачем? И так все ясно, — улыбнулась Софья Осиповна. — Знаете ведь, краткость — сестра таланта. А наша Витя талантливый человек. В трех словах — и такая буря чувств. Тут и впечатления, и желание ими поделиться, и… словом, понятно. Даша, у меня такое впечатление, будто ты хочешь нам что-то сказать. Я не права?

— Права, бабуля. Мне надо с вами поговорить, вернее, с тобой, но пусть Стасик тоже знает…

— Что-то случилось? — встревожилась Софья Осиповна.

— Случилось. И нужна твоя помощь, бабуля.

— Слушаю тебя!

— Бабуля, ты Кирюшку Хованского знаешь?

— Разумеется, знаю.

— Так вот, у него есть двоюродная сестра…

И Даша подробно рассказала обо всем, что случилось в последние дни.

— Значит, ты хочешь, чтобы я поехала с тобой к Полине?

— Да!

— И разузнала все об этом человеке?

— Да.

— Но, Даша, ты же столько раз обещала, что не станешь больше соваться в детективные истории!

— Бабушка, ну что же делать, если тут такое стечение обстоятельств? Я же просто хотела помочь девчонке найти отца, и никакого расследования даже не предполагалось. А потом уж так все сложилось… Бабуля, ты поможешь?

— Разумеется, я сделаю все, что смогу, но почему же вы не обратитесь в милицию? К Володе Крашенинникову?

— Во-первых, мы не можем это сделать в обход Лялькиного отца, а кроме того, может пострадать та женщина.

— С ума сойти! — сжала пальцами виски Софья Осиповна. — С ума сойти! Что это за жизнь, если дети все время сталкиваются с уголовщиной!

— Бабуля, у Полины Евгеньевны есть телефон?

— Нет, ее зятек не желает, чтобы его на даче беспокоили! Но мы вполне можем заявиться туда и без звонка, причину я придумаю… Завтра с утра и поедем.

— Софья Осиповна, может, и я с вами, а? — спросил Стас, которому уже здорово наскучило сидеть на даче без дела. Он отоспался после экзаменов и был готов ехать куда угодно и с кем угодно. — Охота на знаменитого артиста поглядеть.

— Надеюсь, его там не будет! — заявила Софья Осиповна.

— Почему?

— Терпеть его не могу! Такой манерный тип! Словечка в простоте не скажет, изображает из себя невесть что!

— Но он же такой талантливый артист!

— Не спорю! Но одно дело на сцене или на экране, а другое в жизни! Не люблю!

— Вы суровая дама!

— Нет, просто он мне несимпатичен.

Когда за бабушкой зашел ее новый кавалер, известный врач-кардиолог, и увел на прогулку, Стас спросил:

— Дашка, а что, твой Юрик так и не прорезался?

— Нет, — покачала головой Даша. — Я подозреваю, что он уехал.

— Но это можно проверить!

— Как?

— Я должен тебя учить? Позвони ему на работу!

— И не подумаю!

— Хочешь, я позвоню?

— Ты? А что ты ему скажешь?

— Да ничего, ты же сама думаешь, что он уехал?

— Если уехал… Ладно, Стас, завтра позвони, но, если он подойдет, брось трубку!

— Вот этого делать не стоит. Он сразу поймет, что это ты, даже если ему скажут, что голос был мужской. Я попробую немножко изменить голос и притворюсь, будто мне нужен совсем другой Юра.

— А ты сможешь?

— Попытаюсь.

— Только зачем, спрашивать? — с горечью проговорила Даша.

— Чтобы знать.

— Что?

— Ну, если он здесь, то, возможно, просто обиделся на тебя или пережидает твою обиду, одним словом, тогда еще всякое может быть. А вот если он уехал…